Словосочетание «два дня» почему-то заставило напрячься, и он спросил себя: где он совсем недавно слышал именно про «два дня»? Уж какой такой важный разговор у него состоялся, что эти «два дня» вдруг так обеспокоили? Он буквально рванул на себя ящик стола, достал пакет, вытащил письмо Доброхотова и нашел то, что искал! Денис Матвеевич написал: «Будет лучше, если ты уедешь через пару дней после похорон. И приличия будут соблюдены, и тягостных ощущений не возникнет. Но уезжай не навсегда! Дом будет ждать тебя хотя бы изредка. Он тебя помнит».
Через пару дней! И если бы Рябов уехал, предположим, сразу после того, как побывал на кладбище, то, скорее всего, так и не узнал бы ни о чем? Совершенно верно! Он снова перечитал завещание, передававшее ему половину этого дома: а что, если Доброхотов сделал это, чтобы у Рябова были законные права препятствовать чему-то, происходящему в доме.
Но откуда он мог знать о таком повороте дел? Ну хорошо, не знать, а предполагать, что это меняет? Да нет, сам себе сказал Рябов, что ты ерунду городишь, как так можно было рассчитать и как можно было так ошибиться! Доброхотов жил на вулкане и понимал, что может произойти? Погоди, продолжал наставлять себя Рябов, не выдумывай ничего такого, что может увести далеко в сторону!
Поскольку именно то, что случилось, уже случилось, надо было во всем этом разбираться. На глаза ему попался листок с фамилиями, написанный, судя по почерку, Ниной. Видимо, все-таки составила и просто положила на стол.
Некоторые фамилии показались ему знакомыми, он попробовал вспомнить этих людей и, кажется, кого-то вспомнил, но неожиданно громко скрипнула дверь на первом этаже, и раздался голос Тамары Сильченко:
— Одевайся давай, московский гость, да пошли завтракать!
Едва вышли со двора, Тамара сказала:
— Ты ведь про Денис Матвеича ничегошеньки не знаешь, а знать надо, особенно сейчас. Без него тут ничего не было бы…
— В каком смысле? — спросил Рябов.
— Да в самом простом, — коротко ответила Тамара. — Тут за последние годы столько перемен, столько нового, что народ все еще в себя приходит!
— А что случилось?
— Ничего не случилось, — усмехнулась Тамара. — Просто взялся за нас профессор Доброхотов.
— Это как?
— А очень просто, — продолжила Тамара, и слышна была в ее голосе гордость. — Он, как только здесь постоянно стал жить, так стал нас подначивать, чтобы мы натуральными продуктами занялись: мол, все, кто себя побогаче считает, только натуральное едят. Ну, народ у нас, сам понимаешь, ленивый, к новому не шибко тянется, но Матвеич — настырный, уговорил. Начали с молочки, потом овощи, а сейчас ассортимент на три листа растянут, и все разбирают!
— Молодцы! — похвалил Рябов.
— Молодцы-то молодцы, — продолжила Тамара, — да тут вот какая штука… Когда все начиналось, никто не верил, работали, можно сказать, просто от нечего делать, о заработках не очень заботились, а значит, и прибылей — шиш. В общем, финансировал все Денис, а все эти дебет — кредит потом пошли. Потом, правда, стали и сами соображать, но свои деньги вкладывать не хотели… мало ли что… — Она помолчала, потом резко остановилась: — В общем, Витя, у меня вот о чем голова болит: боюсь, что вся эта катавасия с Нинкой-то как раз из-за нашего хозяйства. В него ведь несколько человек вложилось, но основная доля у Дениса, а сейчас у кого? А на хозяйство многие, поди, уже и глаз положили…
Рябов постарался скрыть недоверие:
— Да сколько уж с него, с вашего хозяйства, получить можно?
Тамара предсказуемо обиделась, но продолжила слегка иронично:
— У нас, конечно, не Москва ваша, но миллионов двадцать — двадцать пять мы за год прибыли имеем. — Она посмотрела на Рябова, пытаясь понять, как он воспринял эту новость, и добавила: — Мы с Денисом о развитии много говорили, много сделали, и со следующего года опять начнем, хотя без него, конечно, трудно будет. — Тамара глянула куда-то в сторону, будто оценивая возможности, потом махнула рукой: — Завтрак уже, поди, готов, не успеем!
— Куда не успеем? — удивился Рябов.
— Хотела, чтобы ты домики наши новые посмотрел.
— Что за домики?
— Ну, знаешь, как в американских фильмах показывают? Домик одноэтажный, с мезонином, или как там это называют, и вокруг него лужайки, газончики разные там…
— И что? — Рябова немного удивила та теплота, с которой Тамара говорила об этих «домиках».
— А то, что домики эти Денис построил под приезжих!
— Приезжие-то вам зачем?
— А затем, что, например, лечить да учить в нашей Кричалиной, считай, некому! Никто сюда ехать не хотел из «новых»-то! — почти сердито ответила Тамара.