— И что сделали?..
— А у Дениса голова, где надо, вот он и придумал привезти сюда тех, кому в городе-то уже вроде и места нет, людей, которые там… ну, по возрасту… сам, поди, знаешь, — вздохнула Тамара. — А тут они так прижились, что наши на них только что не молятся!
— В общем, ты мне хочешь сказать, что фирма, которую создал Денис, процветает, и Нину арестовали, чтобы фирму вашу отжать?
— Ну а что? — мигом рассердилась Тамара. — Особенно если какой-нибудь местный начальничек хочет детенышу своему будущее обеспечить или, например, молодухе своей на шубки-машинки!
Рябов пожал плечами, и Тамаре это не понравилось.
— Ой, Витя! Это у вас — разные там… передовые технологии… А тут все так тебе завернут, как при хане Кучуме было.
За столом в доме Сильченко, кроме семьи Тамары и Гриши, их ждал парень лет тридцати, лицо которого показалось Рябову знакомым, но вспомнить никак не мог, тем более что застольный разговор перескакивал с одного воспоминания на другое, отметая любую логику!
К концу завтрака стали приходить люди, которым Тамара давала указания на день, и делала это так привычно, что Рябов удивлялся: вроде никакими веб-семинарами не интересуется, а дело знает!
Поднимаясь из-за стола, Тамара спросила:
— Ты здесь будешь?..
— Пока здесь, а часа через полтора-два в город надо! — ответил Рябов.
— Ты вот что, — сказала Тамара. — Мы тут за домом присмотрим, а ты возьми ключи от их квартиры городской, да там осмотрись… Ну а потом, мало ли как повернется, может, задержишься. А чтобы без разных там… неожиданностей вроде вчерашней, так с тобой наш безопасник поедет.
Она посмотрела на того самого парня, и он с готовностью кивнул.
Рябова осенило в тот момент, когда через пару часов он выходил к ожидавшей машине, за рулем которой и сидел тот самый парень.
Еще раз вглядевшись в его лицо, Рябов воскликнул:
— Геня!
Парень, услышав такое детское обращение, просиял и поправил:
— Щеня! — Потом радостно уточнил: — Геней-то меня из-за тебя называть стали!
Рябов неожиданно смутился и, стараясь скрыть это, положил руку собеседнику на плечо:
— Да ладно тебе!
Хотя все именно так и было…
Лет двадцать назад Гену Щенникова привезли на все лето в Кричалину родители, и был Гена к деревенской жизни совершенно не приспособлен, что и вызывало у местной ребятни постоянное желание подшутить над «городским», да и дед с бабушкой, к которым Гена был привезен, добавили жару. Очень им не нравился муж единственной дочери, а заодно и его фамилия, потому в разговорах именовали зятя не Щенниковым, а Щеней, и уж тем более не по имени. Чтобы знал!
Народ в деревне общительный, и прозвание это сразу перенесено было и на Генку, что его очень огорчало и злило. Правда, драться во всей деревенской пацанвой у Гены не хватало сил, и неизвестно, как бы все продолжилось и чем бы закончилось, если бы Рябов, пользовавшийся в Кричалиной всесторонним авторитетом, не пресек эти игры, сказав раз и навсегда:
— Не Щеня он, а Геня!
Оглядел всех и спросил:
— Кто не понял? — После паузы обрадовался: — Вот и хорошо! Умные вы, ребята!
И то, что Гена Щенников помнит это до сих пор, приятно удивило Рябова.
— Но изменился ты, конечно, здорово! Потому и не сразу узнал! — сказал он, как бы поясняя и извиняясь.
— Да за столько-то лет, конечно! — с пониманием согласился Геня. — Да и вообще, тут столько изменилось, что…
И присвистнул.
Присвистнул и сразу же уточнил:
— Едем? Или ждем кого?
— Едем! Кого нам ждать? — ответил Рябов. — Или тебе еще кого подхватить надо?
Геня посерьезнел и, помолчав немного, сказал:
— Мне тут ни ждать, ни подхватывать никого не надо! Я тут за безопасность отвечаю.
— Ишь ты! — воскликнул Рябов и сразу же спохватился: — Уж извини, никак не ожидал. И давно?
— А с самого начала! Все мной поставлено, и, кроме меня, никто этим не командовал.
— Значит, тебя вся эта катавасия больше всех беспокоит? — спросил Рябов.
— Если честно, то не так, чтобы… — почти безразличным тоном ответил Геня. — Во всех этих делах я наезда на нас не вижу.
— А Тамара видит, — как бы возразил Рябов.
Геня посмотрел на него, потом на дорогу, снова на Рябова и сказал:
— Томку — между нами — другое пугает.
— И что же?
Геня снова посмотрел на него — на дорогу, потом слегка сбавил тон:
— Ну, это мне так кажется, а я, может, и ошибаюсь…