Выбрать главу

Первый этаж, а он почти весь был занят холлом и кухней, был пуст, и только на диванчике, сжавшись в клубок, лежала Нина. Видимо, она тут просто ждала, когда Рябов разберется с бумагами, и незаметно задремала, а сейчас, будто почувствовав приближение Рябова, заворочалась. Рябов сел напротив и уставился на нее с грустью и нежностью.

— Разобрался со всем? — неожиданно спросила Нина, не раскрывая глаз. Потом села, огляделась. — Есть хочешь?

Рябов посмотрел на часы и сказал:

— Да, наверное, надо бы…

Нина поднялась:

— Посмотрю, что у нас есть. — На пути к холодильнику спросила: — Что он тебе там написал? Не секрет?

Рябов не хотел сейчас говорить об этом, поэтому ответил неопределенно:

— Да так… Разное…

Нина с готовностью подхватила:

— Про архив, видимо.

С ней Рябов никогда не играл, не юлил, поэтому спросил:

— Он много говорил об этом в последнее время?

— Смотря как понимать «последнее время», — ответила Нина. — Ты, Витя, должен для себя понять главное… — повернулась к нему и ткнулась, как маленькая, лбом ему в плечо. — Я тебя раньше так ненавидела… ну, просто так ненавидела, что…

— Ненавидела? Меня? За что? — сжался Рябов.

— Мне казалось, что папа тебя любит сильнее, чем меня!

— Ты с ума сошла!

Рябов хотел засмеяться, но, увидев глаза Нины, сразу отказался от этого.

— Я не любовями меряюсь, а на твой вопрос отвечаю, — сказала Нина. — У папы не было человека, которому он доверял бы больше, чем тебе, человека, в таланты которого он верил бы сильнее, чем в твои.

Она говорила спокойно, и, наверное, только Рябов мог расслышать ту тоску, которая была в ее голосе. А Нина, помолчав, улыбнулась:

— Пойдем, посидим на крылечке.

Рябов сразу же вспомнил эти посиделки, на которых Нина учила его жизни, совершенно игнорируя тот факт, что была младше его почти на десять лет, и было ей тогда не больше одиннадцати, и кивнул:

— Пошли!

Однако едва они присели на крыльцо, как, отворяя калитку, двинулся прямо к ним мужчина лет пятидесяти. Шагов за шесть-семь до них наклонил голову:

— Нина Денисовна, прошу принять мои самые искренние соболезнования…

— Кто вы такой? Что вам нужно? — перебила Нина, и в голосе ее снова зазвучали слезы.

— Дело в том, что… — начал гость.

Нина вскочила:

— Дело в том, что я с вами разговаривать не стану!

Она повернулась спиной к гостю, намереваясь вернуться в дом.

— Нина Денисовна, буквально пару слов! — воскликнул незваный гость. — Мы с Денисом Матвеевичем…

— Папа мертв!

Теперь в голосе уже звучала озлобленность, и Рябов, подхватив гостя под локоть, двинулся к забору.

— Сейчас не время, поэтому…

— Но, послушайте. — Незнакомец говорил тихо, очень тихо, но энергично. — Денис Матвеевич сам меня пригласил, сказал, что ждет, и я прилетел сразу же, как только смог.

Рябова все происходящее начинало злить.

— Следует извиниться за то, что он вас не дождался?

— Ну что вы… — смутился гость. — Речь совсем о другом! Просто Денис Матвеевич предложил мне вместе с ним просмотреть некоторые материалы из его архива.

Снова архив, и так быстро, удивился Рябов и сказал сочувственно:

— Жаль, что поездка ваша оказалась неудачной, но…

— Но, может быть, завтра? — с надеждой спросил гость.

Разговор тяготил Рябова, да и Нина, оставшаяся там одна, тревожила, поэтому он ответил решительно:

— После девятого дня, не раньше!

Мужчина остановился:

— Может быть, встреча станет возможной раньше?..

Теперь уже на исходе было терпение и у Рябова.

— Давайте каждый будет сам решать свои проблемы! У меня и так забот полно! — выпалил он и рванулся в дом.

Нина, увидев его, сказала:

— Называется, посидели на крылечке… Спать пойду. — Поднявшись на несколько ступенек, остановилась и сказала: — Вот если бы ты не уехал…

3

Много лет назад

Много лет назад ассистент кафедры всемирной истории Витя Рябов ради прикола выставил свою статью на каком-то форуме, где обсуждались смелые, а точнее, совершенно бесшабашные, околоэкономические теории. Статья вызвала много отзывов, быстро перетекших в бурную полемику, в ходе которой Витя, не обращая никакого внимания на звания и титулы оппонентов, отвечал только по сути, а если считал необходимым, то огрызался, не подбирая слов и выражений.