— Но куда? — спросила Кэтрин. — К вам в офис?
— Это слишком далеко. Мы доберемся до ближайшего хорошего мотеля, зарегистрируемся там, а затем подумаем о том, как получить ваши вещи. Вы работаете сегодня, Кэтрин?
— Вечером — нет. Я сообщила мистеру Мэдисону, что собираюсь переезжать, и он сказал, что сегодня вечером я могу быть свободна.
— Отлично, тогда попробуем найти мотель, — сказал Мейсон. — Я думаю, что на той стороне ущелья, вдоль Главного бульвара, есть несколько подходящих.
Мейсон помог Делле Стрит и Кэтрин Эллис пересесть на переднее сиденье автомобиля со словами:
— Так, усаживайтесь впереди. Я буду говорить и хотел бы, чтобы вы меня выслушали.
Он захлопнул правую дверцу автомобиля, обошел его кругом и сел в кресло шофера. Машина завелась, и они медленно влились в поток автомобилей на дороге.
— Итак, Кэтрин, — сказал адвокат, — у меня нет времени долго разговаривать, поскольку эти двое могут уведомить полицию, и тогда нас схватят в любую минуту. Все, что вы скажете мне, как вашему адвокату, или мисс Стрит, моей секретарше, или же в присутствии мисс Стрит, останется между нами. Причина, по которой я просил вас не делать никаких заявлений, заключается в том, что мы трое знаем: вы виновны в совершении действий, которых не должны были совершать. Ваше любопытство сослужило вам плохую службу. Вы залезли в этот стенной шкаф, а вас никто об этом не просил. С той секунды, как вы прикоснулись к той картонке, вы стали уязвимой. Скажите, как много, по словам вашей тетушки, она потеряла?
— Сто долларов.
— Сколько?! — воскликнул Мейсон в удивлении.
— Сто долларов.
— Из той картонки, что была набита деньгами?
— Знаете, мистер Мейсон, это забавно. В той картонке нет больше ни цента. Она пуста.
— А как насчет других? Тех, что были на полке?
— Они исчезли.
— И, столкнувшись с тем, что она потеряла — по нашим подсчетам — несколько сот тысяч долларов, ваша тетя София заявляет, что у нее украли только сто?
— Это так.
— Черт меня побери! — чуть слышно пробормотал Мейсон.
— Стюарт Бэксли явился сегодня вечером по ее приглашению. Она пригласила к обеду нас обоих. Было похоже, что она пыталась сыграть роль свахи. Она поднялась в комнату и пробыла там десять или пятнадцать минут. И затем неожиданно стала кричать, что ее ограбили. Бэксли побежал наверх, чтобы посмотреть, что случилось. Я — за ним, правда, немного медленнее. Она стояла посреди комнаты у дверцы шкафа, показывала на пустую полку и снова и снова повторяла: «Меня ограбили». Наконец Стюарту удалось ее успокоить, и — ну, можете себе представить, как я себя чувствовала. Я была в панике.
Мейсон остановился на светофоре и сказал:
— Продолжайте.
— Стюарт спросил Софию, сколько у нее украли, и она тут же сказала ему про сотню долларов: что она сегодня утром положила эти деньги в шляпную картонку, а теперь она пуста.
— Говорила ли она что-нибудь о других картонках?
— Ничего.
— А что сказал Бэксли?
— О, старина Бэксли! — взорвалась Кэтрин Эллис. — Очевидно, он подозревал меня с того момента, как я появилась в доме, и, разумеется, он первым заявил о том, что я была дома и имела возможность залезть в кладовую и взять деньги.
— Как долго вы были дома?
— Вторая половина дня у меня была свободна, и я потратила немало времени на то, чтобы сделать кое-какие покупки. Затем я отправилась домой и стала собирать вещи. Пришла тетя София и пригласила меня к обеду. Я приняла приглашение.
— И что произошло потом?
— Тетя София сказала мне, что будет еще Стюарт.
— Вы встречались с ним раньше?
— Да, довольно часто.
— Что вы о нем знаете?
— Абсолютно ничего.
— Он утверждает, что является другом семьи.
— Ну, никакой он не друг семьи, поскольку и семьи-то никакой нет. Во всяком случае, уже нет — с тех пор, как мои родители погибли в автокатастрофе. Но я не думаю, чтобы мои предки были с ним знакомы. Мой отец терпеть не мог писать письма, и даже тетя София была для нас скорее именем, нежели живым человеком. Я писала тете Софии два раза в месяц — обычные письма о том о сем, — потому что я не хотела, чтобы она чувствовала себя одинокой. И она отвечала мне, присылала коротенькие письма, но всегда упоминала, как она ценит мое внимание и как много это значит для нее; и дальше писала о разных пустяках — о музыке, которую она слушала по радио и которая ей очень понравилась. На самом деле она очень мало сообщала о себе, но даже и тогда она ни разу не упоминала имени Стюарта Бэксли.