Я не выходила из комнаты примерно неделю. Все те дни, которые шла подготовка к не моей свадьбе с моим любимым. И далеко не это стало причиной моего заточения. Решила, что так будет лучше. Плакала ночами, днем, утром… Постоянно ревела, оплакивая ушедшего по моей вине за Грань брата.
И пусть я сама там побывала…
Видимо, я утянула его за собой…
Тварь. Вот почему меня все ненавидят! Они чувствовали, что я опасна, что я братоубийца!
Но, буквально за день до церемонии, я пришла в себя. Проснулась с чётким осознанием того, что Эрика не вернуть, что я в этом виновата и надо разобраться с проклятием Роиль.
Роиль — богиня Тёмного Трио. Некогда бывшая богиней Жизни и Плодородия, она полюбила бога Грани и перешла на его сторону, за что была изгнана с небес за ту самую Грань. У нее и Дореса родился сын Мэрос — бог разврата. Если исходить из того, что Роиль, возможно, стала богиней, отнимающей жизнь, то есть самой Смертью, то и её проклятие состоит в этом: убивать.
Значит, это было непростое помутнение. А тот старец… Проводник? Дорес? О Тёмном Трио почти ничего неизвестно, ибо тема эта запрещённая. Интересно, почему именно сердце? Может, это связано с тем, что Жизнь идет от сердца? Но почему мой желудок принял эту… пищу? Неужели, это проклятие со мной с рождения?…
Это многое бы объяснило: мой облик, мои способности к влиянию на людей, даже то, что меня боятся.
Но почему это проявилось только сейчас? Эта сущность дремала, а тут я умерла, она проснулась, вытащила меня обратно, но так как была голодна, решила сожрать моего брата?!
Я обхватила плечи руками, осознала, что сижу на кровати, поджав колени к груди.
А может, я просто схожу с ума? И это шизофрения? Мне ведь вполне могло все привидеться, показаться… И хрипы… О боги… Те хрипы — это на старик был, это брат умирал!
А что, если он знал о моём проклятии? Что, если моё воспалённое сознание образ брата исказило с начала в кота, а потом и в старика?
Мысли метались, словно мухи в банке. Поймать какую-то было тяжеловато.
— Ари? — Тихо произнёс Арсан, подошедший ко мне перед самой церемонией. Сегодня свадьба моей сестры, а я традиционно в чёрном. И он в чёрном. — Ари, прекрати на меня злиться! Ты отвергла меня!
Ох, значит вот оно как? Выгодная партия нужна нашему лорду.
Неожиданно я услышала отчётливый ритм его сердца. Красиво звучит, завораживающе. Повинуясь чей-то воле, я прикладываю руку туда, где оно колотится столь сильно и мощно, что этот звук заставляет желать его…
Неожиданно его губы касаются моих.
Безумие, разделённое на двоих. Треск одежды… кажется, церемонию перенесут.
Как я могла упустить этого мужчину?
7
Ариана
Свадьбу не перенесли, но насытиться друг другом мы успели. Нашего отсутствия на балу перед бракосочетанием никто не заметил, чему были оба несказанно рады. К слову, сестрёнка замужеством оказалась не слишком довольна. Хотя глаза её и светились счастьем, оно скорее было связано с долгожданным кольцом на пальце. Чую, как жена в постели мужа, так и муж в постели жены, появляться нечасто будут. Если вообще будут.
Главное, чтоб наследников не нагуляли.
Поразительным оказался бал после свадьбы. Не такой пышный, зато более размашистый. Больше гостей, больше музыки, танцев, все было более… взрослым? Не могу даже другого слова подобрать.
К слову, это первый бал, который я до конца отсидела, а не в самом начале с бутылкой вина.
Ко мне подходило много красивейших лордов, но не тот, по ком пело сердце. Но его от новоиспечённой жены было не оторвать. Где-то на пятом танце — медленный вальс — мне удалось его выцепить.
— Ариана, так нельзя, — прошептал он, прижимая мое податливое тело к себе.
— Что именно? — мурлыкнула, тая от его прикосновений.
Он долго молчал, а потом сказал то, чего я никак не ожидала:
— Я не намерен изменять жене.
Минутный ступор. Шаг к нему:
— Обиделся на что-то?
Поворот:
— Нет, просто не хочу иметь бастардов.
Конец танца. Музыка замерла, как и я в его объятиях. Я прямо слышала мысли окружающих, что не на той он женился.
В это время рушился немного мой устоявшийся после смерти брата мирок. Небольшой, зацикленный на этом мужчине… Он разрушался, моё сердце каменело. Хотелось прибить его, влепить ему пощёчину. Хотелось…
Голод как-то неожиданно заговорил во мне. Но я лишь чудом или невероятным услием воли сохранила на лице улыбку.
— Ты всё так же улыбаешься, но в твоих глазах нет прежнего блеска… Ты… жалеешь? — спросил он, отпуская меня.
Не жалею.
Ни о чем.
Хотелось взорваться, раствориться в этом мире без остатка. Не оставляя о себе и малейшего воспоминания. Никакой памяти о несчастной принцессе, которая убила собственного брата перед свадьбой любимого человека и сестры. Не хочу, чтобы обо мне говорили.
У меня все на лице написано? Чего он смотрит так жалобно?
Сам растоптал, смешал с грязью, а теперь… жалеет? Меня? Ариану Орвинион?! Хлёсткая пощёчина, прозвучавшая очень звонко в затихшем зале, сопровождалась тихим оханьем Женевьевы.
— Что вы себе позволяете, лорд? — Не признаю его титул. Никогда.
— Ваше Высочество… — Он не поверил сперва, что я ударила его по породистой морде. А потом опомнился: — Это что ты себе позволяешь?
— Как грубо… — протянула, наслаждаясь неповторимой гаммой эмоций на его роже.
В один момент тот, кого я любила, стал мне омерзителен. Не тем, что собрался хранить верность жене, а тем, что отказался от своей любви. Его дело, в общем-то, но прикрывать Женевьеву не буду. Пусть знает, как она любвеобильна.
В один момент моё поющее о любви сердце окаменело, заледенело. Я будто сама лишилась каких-либо чувств. Будто выключили свет, освещающий душу.
А она была у меня?
Ответную пощёчину удалось предотвратить благодаря моей реакции: успела перехватить его ладонь у самого лица.
— Он теперь принц, принцесса. Вы обязаны обращаться к моему мужу соответствующе! — пропищала сестричка.
А не захватить ли мне трон? Отошлю обоих в какой-нибудь монастырь, подальше от себя.
Я повернула голову в сторону звука:
— Правда? Ты поэтому на этот цирк согласилась? — Злая усмешка слегка искривила моё лицо. — Милая моя сестричка, запомни: у него встаёт исключительно на меня, чего бы он там не плел.
Отпустив руку бывшего, отвесила клоунский поклон аудитории и, насвистывая какую-то веселую мелодию, удалилась, не особо заботясь о психическом состоянии окружающих. Скучала я по этим ошарашенным взглядам. Да и по прежней, до встречи с лордом, себе. Времена, когда я могла позволить себе в открытую нахамить или послать лесом любого. Когда могла чуть не просто так осыпать ворохом претензий, отравить ядом слов. Не думала, что так скоро Дворец снова вернётся в это нелёгкое для всех время. Теперь они все вспомнят, кто такая принцесса Ариана.
Может, мне действительно побороться за трон, который мне был не нужен? Хотя зачем мне чужая корона, если есть своя? Зачем мне та власть, когда и своей хватает? Я ведь могу управлять ими, находясь в тени. Так сказать, теневая королева.
Это было бы просто чудесно.
Но не эффективно.
Погружение Дворца в прежние, тяжелые времена прошло довольно быстро. Каждый день я буквально втаптывала в грязь всех, кого встречу. О семейных приёмах пищи промолчу. Ела и чувствовала себя в своей тарелке там исключительно я.
— По вашим недовольным лицам, мои дорогие, вижу, что у него таки не встал. — «Сочувственно» уколола, не сдержавшись. — Но ты не переживай, Женевьева. На стороне всегда можно найти кого-то способнее.