Мисс Элеонора ничего не ответила, и я увидел, что мистер Грайс отметил это особенным, выразительным кивком.
– Также невозможно, – продолжил коронер еще более серьезным тоном, – чтобы кто-нибудь, не привычный входить в комнату вашего дяди и выходить из нее в любое время, смог войти в дверь в столь поздний час, взять пистолет из тайника, пересечь комнату и приблизиться к мистеру Ливенворту настолько, насколько необходимо, чтобы произвести выстрел, не вынудив его хотя бы повернуть голову, чего, если верить свидетельству доктора, убитый не сделал.
Это было страшное предположение. Все посмотрели на Элеонору Ливенворт, ожидая увидеть, как она меняется в лице. Но возмущенное выражение появилось на лице ее сестры. Негодующе вскочив с места, мисс Мэри бросила быстрый взгляд вокруг и уже открыла рот, чтобы что-то произнести, как мисс Элеонора, чуть повернувшись, подала ей знак иметь терпение и ответила холодным, выверенным голосом:
– Сэр, вы не знаете наверняка, что это произошло именно так. Если дядя по какой-то причине выстрелил из пистолета, скажем, вчера – что, конечно же, вполне возможно, если не сказать вероятно, – то состояние пистолета было бы похожим, и вы бы сделали точно такие же выводы.
– Мисс Ливенворт, – сказал коронер, – из головы вашего дяди была извлечена пуля.
– О!
– Она совпадает с патронами, найденными в его комоде, и подходит по калибру к этому пистолету.
Голова мисс Элеоноры поникла, взгляд вперился в пол, весь вид ее выражал упадок духа. Видя это, коронер сделался еще серьезнее.
– Мисс Ливенворт, – сказал он, – теперь я хочу задать вам несколько вопросов относительно вчерашней ночи. Где вы провели вечер?
– У себя в комнате, одна.
– Вы видели вечером сестру или дядю?
– Нет, сэр, после ужина я никого не видела… Кроме Томаса, – прибавила она.
– Как это произошло?
– Он принес мне карточку джентльмена, который зашел к нам.
– Могу я узнать имя этого джентльмена?
– На карточке значилось «Мистер Ле Рой Роббинс».
Казалось бы, в этом не было ничего необычного, но сидевшая рядом со мной леди при упоминании этого имени вздрогнула, и я невольно запомнил его.
– Мисс Ливенворт, у вас нет привычки, находясь в своей комнате, оставлять открытой дверь?
Удивление появилось в ее глазах, но тут же было подавлено.
– Нет, сэр, у меня нет такой привычки.
– Почему вы оставили ее открытой вчера вечером?
– Мне было жарко.
– Это единственная причина?
– Да.
– Когда вы ее закрыли?
– Перед тем, как лечь.
– Это было до или после того, как слуги ушли наверх?
– После.
– Вы слышали, как мистер Харвелл покинул библиотеку и поднялся к себе?
– Слышала, сэр.
– Как долго ваша дверь оставалась после этого открытой?
– Наверное… несколько минут… Не могу сказать точно, – поспешила добавить она.
– Не можете? Почему? Забыли?
– Я не помню, как скоро закрыла дверь после того, как мистер Харвелл поднялся к себе.
– Прошло больше десяти минут?
– Да.
– Больше двадцати?
– Возможно.
Как бледна она была, как дрожала!
– Мисс Ливенворт, из свидетельских показаний следует, что ваш дядя встретил смерть вскоре после того, как мистер Харвелл оставил его. Если ваша дверь была открыта, вы должны были услышать, если бы кто-то вошел в его комнату и выстрелил из пистолета. Вы слышали что-нибудь?
– Нет, сэр, ничего подозрительного я не слышала.
– А пистолетный выстрел вы слышали?
– И пистолетного выстрела я не слышала.
– Мисс Ливенворт, прошу прощения за настойчивость, но вы слышали хоть что-то?
– Я слышала, как закрылась дверь.
– Какая дверь?
– Дверь библиотеки.
– В котором часу это было?
– Не знаю. – Она истерично всплеснула руками. – Не могу сказать. Почему вы задаете столько вопросов?
Я вскочил со стула. Мисс Элеонора покачнулась, едва не упала, но прежде чем я успел кинуться к ней, снова взяла себя в руки. К ней вернулась бывшая уверенность.
– Прошу прощения, – промолвила она, – сегодня утром я сама не своя. Извините. – И она повернулась к коронеру. – Что вы спрашивали?
– Я спрашивал, – начал он раздраженным голосом, очевидно, ее поведение стало играть против нее, – когда вы услышали, как закрылась дверь?
– Я не могу точно указать время, но это было после того, как мистер Харвелл поднялся к себе, и до того, как я закрыла свою дверь.