Заговорив о путешествиях, она направила беседу в другое русло, и о Пене Локвуде никто больше не упоминал. Обед кончился, и все стали подниматься со своих мест. Это была уже не та дружная компания, что усаживалась за стол.
- Выкуришь сигару? - спросил Джордж Локвуд сына.
- О, прошу вас не уединяться, - взмолилась Джеральдина.
- Что-то не хочется, благодарю, - сказал Бинг.
- И правильно, - одобрила Джеральдина. - Идемте пить кофе в маленькую комнату. Ты, Дороти, ее еще не видела. И ты, Бинг.
- Вы имеете в виду маленькую комнату отца? - спросил Бинг.
- Нет, маленькую гостиную, - ответила Джеральдина. - Мы так и не привыкли называть ее библиотекой, хотя она и была задумана как библиотека. Я большую часть своих книг держу наверху, а твой отец - в кабинете.
- Кто-то рассказывал мне об одной киноактрисе, которая покупала себе книги на ярды, - сказала Дороти, обращаясь к Бингу.
- Понятия не имею, - сказал Бинг. - Ни с кем из этой публики мне не приходилось встречаться.
- А мы встречались. Однажды познакомились с Дугласом Фербенксом и Мэри Пикфорд, и они пригласили нас на ленч, но нам надо было на следующий день уезжать, - сказала Дороги. - Дуглас показался мне очаровательным, а с ней я не успела поболтать.
- Она все еще делает завивку? - спросила Уилма.
- Думаю, да. Ей было под тридцать, когда мы с ней познакомились. Они тогда только что поженились.
- Ну вот, опять мы вернулись к той же теме, - сказала Уилма.
- Она возникает постоянно, - сказал Джордж Локвуд. - Особенно в нашем возрасте. Кто будет пить коньяк? Дороти?
- Я - нет, спасибо.
- Уилма?
- Конечно.
- Благодарю, не буду, - сказала Джеральдина.
- Мне тоже не надо. Я вот виски себе налью, - сказал Бинг.
- Уютная комната, - сказала Дороти.
- Я тоже так считаю, - согласилась Джеральдина.
- Мне нравится, как вы обставили зал.
- Благодарю, и мне тоже нравится. Но мы не часто им пользуемся. Гости бывают редко, Джордж большую часть времени проводит в своем кабинете, а я - либо здесь, либо у себя наверху. Я стала радиолюбительницей, и там у меня большой приемник. Джордж считает это бесполезной тратой времени, а мне нравится.
- Вы, должно быть, сговорились с Шерри, - сказала Дороти.
И так далее. Но когда в холле пробили дедушкины часы и все обнаружили, что уже не девять, а десять часов, Дороти встала.
- Понятия не имела, что так поздно, а ведь завтра нам с тобой, Уилма, предстоит трудный день.
- Я провожу вас наверх, - предложила Джеральдина.
- Я скоро приду, - сказала Уилма. - Вот только Бинг приготовит мне коктейль, хорошо, Бинг?
- Если хотите.
- Тогда желаю вам обоим спокойной ночи, - сказал Джордж. - Только не задерживай тетю Уилму слишком долго. Мы все изрядно устали. Доброй ночи, Уилма. - Он поцеловал ее в щеку. - Доброй ночи, сын. Надеюсь, никто не будет возражать, если мы назначим завтрак на восемь тридцать. Если хотите, вам принесут его в комнаты. Артур Мак-Генри будет здесь в десять утра, Уилма.
Он отправился наверх вместе с Дороти и Джеральдиной и на площадке второго этажа простился с ними. Войдя в гардеробную, он закрыл за собой дверь и разделся. Он чувствовал, что устал, но спать ему не хотелось. Ну и взбалмошная компания! Все, кроме Дороти Джеймс. На такое общество одного дня вполне достаточно. Даже больше, чем достаточно, если среди гостей зазнавшийся сын и пьяная невестка. Джеральдина ему тоже надоела, но к пей он привык и может, когда захочет, уехать от нее на несколько дней. Неожиданно мысли его перескочили на брата: только сейчас он полностью осознал, что Пена нет в живых. До этого момента, до того, как он представил себе бездыханное тело Пена, лежащее в глубокой могиле, заваленное плотным слоем земли, смерть брата не была вполне осознанным фактом. Самый факт убийства, самоубийства и последующие события обладали как бы самостоятельной жизнью, но образ Пена, родного брата, лежащего в гробу, непрестанно представал его мысленному взору во всей своей неотвратимой реальности. Впервые Джордж Локвуд поверил в возможность собственной смерти. Впрочем, сейчас он почти желал умереть. И именно в этот миг он вспомнил об Эрнестине. Он и всегда любил ее отцовской любовью, однако теперь она вдруг стала для него чем-то очень значительным. Может быть, послать за нею - или это будет ошибкой, подумал он. И сам же ответил: это будет серьезной ошибкой, если она не приедет, найдя благовидный предлог.
Сквозь закрытую дверь до слуха Джорджа доносились звуки музыки - играло радио Джеральдины. Звуки были слабые, но они напоминали об ее присутствии, в котором он не нуждался. Сейчас она значит для него не больше, чем эти слабые звуки саксофона, играющего незнакомую мелодию в детройтском дансинге. При иных обстоятельствах она будет чем-то другим, а сейчас только этим. На коленях у него лежала книга "Жизнь на Миссисипи", которую он знал настолько хорошо, что мог открыть на любой странице и в любое время закрыть. Это была одна из десятка книг, которые он хранил в гардеробной: они не мешали думать и даже не заставляли бодрствовать. Потом звуки радио в комнате Джеральдины умолкли, часы в холле пробили одиннадцать. Вполне возможно, что он задремал; но он не был в этом уверен. Потом он вышел в коридор: свет на обоих этажах все еще горел. Он подошел к двери Джеральдины и прислушался: все было тихо.
Он вернулся в гардеробную и запер изнутри дверь. Сбросил с ног домашние туфли, поднял панель, преграждавшую путь к потайной лестнице, и спустился, никем не замеченный и недоступный ничьим взглядам, к себе в кабинет. Осторожно приоткрыл дверь и услышал голос Уилмы. Он не мог разобрать ее слов, но когда он вслушался, то понял, что она вовсе не говорит. Звуки, которые она издавала, не были словами - она просто мычала от удовольствия. Он подошел к двери малой гостиной и заглянул внутрь. Уилма полулежала на большом диване, и его сын целовал ей грудь. Она гладила его по голове. "Ну тихо, тихо", - говорила она. Джордж Локвуд быстро вернулся к себе в кабинет и оттуда - в гардеробную.
Их влекло друг к другу весь вечер, только Джордж Локвуд не был уверен, что они это сами сознавали. А вот Дороти Джеймс сознавала - в этом он был убежден. Смешная маленькая Дороти Джеймс. Она, видимо, предчувствовала это с того момента, как Бинг приехал в дом отца, - так ясно предчувствовала, что потеряла надежду этому помешать.