Он отвернулся от гаража и увидел шедшего в его сторону человека в рабочих штанах и соломенной шляпе. Человек подошел, снял шляпу и вытер синим носовым платком вспотевший лоб.
- Добрый день, - сказал Джордж.
- Привет, мистер Локвуд. Не помните меня? Сэм Кицмиллер, из Гавани. Я работаю у Честера Стенглера. Все лето ухаживал за вашим садом.
- Понятно. А где Честер? Я предполагал, что он здесь.
- Его нет, сэр. Заболел дизентерией. Понос. После пикника методистов они все заболели поносом. Говорят, от кислой капусты и свинины. Лично я не стал бы есть свинину в летнее время, даже если бы мне за это платили.
- Так я тебе и плачу. Но не за то, чтобы ты ел свинину. У нашего сада не плохой вид. С этой стороны.
- Дождя надо. Засуха, черт побери. Вода из шланга не такая, как дождевая. В ней много химических веществ.
- Но она же чистая. У нас два колодца.
- Это понятно, но подпочвенная вода содержит химикаты. Нет, нам дождя надо.
- Пожалуй, ты прав. Ну, а как вообще дела? Ты каждый день здесь бываешь?
- Я вижу, вы меня не помните. Я работал у вас, когда вы еще строились. Был здесь, когда того парня ужалила змея.
- А, теперь вспомнил. Кицмиллер. Твои родственники ходят в нашу церковь. У тебя есть брат моих лет.
- Ламарр.
- Точно, Ламарр. Чем он сейчас занимается?
- Перебрался в Гиббсвилл. Служит в магазине Стюарта, в ковровом отделе.
- А что он понимает в коврах?
- Научился, наверно. Он уже двадцать пять лет там работает.
- Вот черт! А когда-то охотой занимался, из леса не вылезал.
- Потом женился. Она заставила его поступить на службу.
- И теперь он торгует коврами у Стюарта.
- Зарабатывает больше моего, но я ему не завидую, - сказал Кицмиллер.
- Тебе, наверно, попалась хорошая женщина.
- Все они одинаковы, черт побери, но со мной разговор короток. Не нравится, сколько я зарабатываю, - иди прачкой. Будь я проклят, если позволю бабе командовать, на какую работу поступать.
- Молодец. Одобряю. Ну-ка, давай пройдемся по саду. Бумага и карандаш есть? Если нет, то я дам.
- Только уж вы сами пишите. У меня практики мало.
- Но читать-то хоть умеешь?
- Читаю без труда, но писать редко приходится. А что будем писать?
- Все, что я попрошу тебя сделать. Печатными буквами. Но ты должен идти со мной.
- Зачем вам еще этот "бьюик"? А где те две машины?
- В Массачусетсе. Это не мой "бьюик". А что?
- Если вздумаете продавать свой "паккард", скажите мне, сколько вы за него хотите. Я мог бы купить долларов за четыреста-пятьсот.
- За эту цену не продам. Рассчитываю взять не меньше полутора тысяч и то еще подумаю. Так что забудем про машины и займемся делом. Зачем здесь эти доски? Они лежали тут еще два месяца назад, когда мы уезжали.
- Плотники, наверно, оставили.
- Верно, плотники. Но они должны были убрать. Если Эд Мюллер полагает, что я ему за них заплачу, то его ждет жестокое разочарование. Увидишь его, скажи, что я взыщу с него за их хранение. Если к моему возвращению он их не уберет, я спалю их в печи.
- Я ему скажу, - пообещал Кицмиллер.
- Что за разгильдяйство, черт побери! - воскликнул Джордж. - Выкури ты это противное осиное гнездо на задней террасе.
- Хорошо, завтра сделаю.
- И в дальнейшем, если увидишь, сразу уничтожай. Шланг здесь со вчерашнего дня лежит?
- Кажется, да, - сказал Кицмиллер.
- А знаешь, сколько стоит один фут шланга?
- Центов десять, наверно.
- А в нем - шестьдесят футов. И отличный разбрызгиватель. А он наполовину заполнен водой и брошен здесь гнить. Не удивляюсь, что ты так низко ценишь мой "паккард". Думаешь, наверно, что я швыряюсь деньгами. Ошибаешься.
- Перед уходом домой просушу шланг.
- Попробуй этого не сделать. Тогда можешь завтра не приходить. Смотри, как хороши рододендроны! И не вянут.
- Из лейки поливаю. Вы посмотрите, какая сухая земля. Шланг для травы годится, а кусты и цветы приходится поливать вручную. Работаю тут ежедневно до восьми вечера. Пока не зайдет солнце, поливать бесполезно.
- Рад, что ты это знаешь, - сказал Джордж. - Большинство людей не знает. Пойдем сюда.
- У меня и земляничник какой ухоженный, - сказал Кицмиллер.
- Верно. Хвалю.
Они пошли по дорожке вдоль западной стены. Вдруг Джордж, сам не понимая почему, резко остановился. И понял, лишь когда взглянул на стену. Вся стена, из конца в конец, густо заросла плющом, и только в одном месте оставалась лысина во всю высоту и в три фута шириной.
- А это что? - спросил он.
- Как что?
- Ты разве не видишь? Садовником считаешься. Взгляни: везде плющ, кроме вот этого места. Почему? Объясни.
- Не знаю. Похоже, что здесь никто плюща не сажал.
- Не пробуй убеждать меня, что ты впервые заметил, - сказал Джордж.
- Почему я? Это вы впервые заметили.
- Меня здесь все лето не было. Да и вообще я довольно давно не заходил в эту часть сада. - Он машинально взглянул на самый верх стены и заметил краешком глаза, что Кицмиллер с наглой усмешкой наблюдает за ним. - Что ты на это скажешь, Кицмиллер?
- Я не знаю, о чем вы говорите.
- Ты дурак и лживая сволочь.
- Осторожней в выражениях, Локвуд. Если ты платишь мне, то это не значит, что можешь меня оскорблять. Я такой же человек.
- Это ты сделал или Стенглер? Вы эту лысину нарочно оставили.
- Стенглер оставил, но я сделал бы то же самое.
- Потому что в этом месте погиб тот парень.
- Тот парень был родственником Стенглера, и я тоже родственник Стенглера. Не подходи близко, не то полосну серпом.
- А ну, катись отсюда, вон с моей земли!