— Белла, да что бы он ни сказал, это не стоит такого риска.
— Его возвращение для тебя не стоит риска?
— Да. Я вообще не хочу, чтобы он возвращался. Во всяком случае, сейчас.
— Как это? — она была так ошарашена, что даже не возмутилась.
— А вот так. Раз в жизни у меня есть возможность почувствовать себя свободным и делать то, что хочется. Побыть человеком, а не машиной для выполнения приказов. Последние два года были сплошной мясорубкой, я сыт этим по горло, я хочу забыть обо всем к чертовой матери...
— Значит, ты не пойдешь к Лонгботтомам?
— Нет. И тебе не разрешаю. Даже не пытайся.
Тут-то она и сорвалась.
— Да неужели ты не понимаешь, как это бесчестно, как это позорно! Значит, Темный Лорд был для тебя хорош, только пока все хорошо? Он всегда считал Лестрейнджей ближайшими сторонниками. Вам все прощалось, вы были всегда особенными, исключительными. И теперь ты от него с такой легкостью отрекаешься! Потому что — ах, видите ли, — ты устал! А чего стоит твоя верность тогда? Чем ты лучше Эйвери или Малфоя? Это низко, ты понимаешь?! Легко быть преданным в минуту успеха, а вот когда ему действительно требуется помощь, кто оказывается на его стороне? Женщина и подросток! Не стыдно? Не противно на самого себя смотреть в зеркало?!
Она чувствовала, как подступают слезы, как сбивается голос. Но плакать нельзя, ни в коем случае, потому что тогда Руди скажет, что это просто бабья истерика, и она вообще ничего не добьется...
И тут он вдруг так резко ее прервал, что Белла даже испугалась.
— Все, хватит. Стоп, я сказал! Достаточно. Уговорила.
Она сначала не поверила своим ушам.
— Да, да, все, я согласен. Довольна?
— Да...
— Тогда, сделай милость, выйди отсюда. Куда хочешь, только не мелькай перед глазами. Мне надо подумать.
Белла была так поражена, что даже не обиделась на грубость. Такой легкой победы она не ожидала. Неужели, сама того не зная, задела какое-то больное место?
Поэтому, чтобы не портить эффект, она просто сняла мантию с вешалки и ушла бродить по саду.
***
Когда вернулась, он молчал и только курил одну сигарету за другой, глядя в пространство.
И только ночью, в постели, спросил:
— Так как же, Красотка, ты собираешься получить информацию от Лонгботтома?
Она ненавидела эту привычку переводить ее сокращенное имя на английский и называть ее Beauty, "Красотка". Но сейчас лучше было не начинать спор.
— Ну, не знаю... Спросить по-хорошему. Если не захочет говорить — попробовать легилименцию или Crucio.
— Ой, не смеши. Так он тебе ничего не скажет. Это не тот человек. Ты хоть раз видела допрос аврора?
— Ты, можно подумать, видел.
— Да, и один раз даже сам проводил.
— Когда это у нас разведотдел занимался допросами?
— Если ожидались сведения первой категории важности, к которым не было допуска даже у Долохова, — то мы.
— И что там такого особенного?
— А то, Красотка, что они умеют сопротивляться легилименции и веритасеруму... а веритасерума у тебя все равно нет. Imperio на них не действует, с помощью Crucio ты ничего не добьешься, ну разве что несколько суток потратишь. Но у нас нет нескольких суток.
— Так может, ты сам с ним поговоришь, мистер Умник?
— Может, и сам.
— И как ты намерен его заставить отвечать на вопросы?
— Во-первых, там есть ребенок — это уже хорошая точка давления. Во-вторых, просто договориться.
— "Договориться"! Прямо ангел мира. На какой почве?
— Пока не знаю. Есть отдельные мысли, но очень неопределенные.
— Первый раз слышу, чтобы с аврорами можно было договориться.
— А вот представь себе. Я же имел с ними дело. Тот единственный аврор, которого я сам допрашивал — до тех пор только ассистировал, — я же его взял после Долохова. Так что можешь себе представить, что тот с ним вытворял, уж Долохов умеет позабавиться. Но клиент ему ничего не сказал. А мне — сказал. Все, что нужно и даже больше. При том, что я ни разу не применил Crucio, я, собственно, вообще с ним ничего не делал. Просто приходил каждый день и по многу часов с ним разговаривал. Откровенно, как мужчина с мужчиной. Перевербовал его фактически. Жаль, что Темный Лорд не дал санкцию на его использование... Но он мне все рассказал, что я хотел слышать, хотя прекрасно понимал, что обречен. Я ему в конце даже дал возможность написать письмо семье и честно доставил по адресу. Вот. Сильный был человек. Я от него многому научился.
— Хорошо, хорошо, разговаривай сам с Лонгботтомом, как знаешь. Раз уж ты так проник в психологию авроров...
Он закурил.
— Белла, но вот что еще. Мне нужен дополнительно один человек, чтобы поставить его патрулировать периметр. На стреме постоять, так сказать. Завтра Рабастан придет, и я постараюсь его уговорить. Но я бы тебя очень просил не вмешиваться. Я ему подам эту идею как свою, а не как твою. Если он узнает, что это исходит от тебя, то точно не согласится.