Бросая беглый взгляд на историю европейской цивилизации, приходишь к выводу, что любая система ценностей, как все в этом мире, подвержена созреванию, старению и смерти. Есть, конечно, очень долговечные. Они становятся религиями. Но даже в этом случае, при сохранении института и общей идеи, модель, на которой религия изначально строилась, изнашивается. Христианство пришло на смену прогнившей римской культуре гордыни и холодного закона. Людей поразили образы смирения, прощения и сострадания. И они оказались даже более эффективными, чем лозунги, для практической организации общества в многонациональной Европе. Но и эта система начала подгнивать и выродилась. То же произошло и с системой ценностей раннекапиталистической свободы. Прекрасные лозунги французской революции не оградили свободного гражданина от свободы, так сказать, умереть с голоду. Европа загорелась идеями социализма и коммунизма. И хотя многие черты социализма прижились в современном западном обществе, крах социалистической системы ценностей, назвавшей рабство свободой, а убийство добродетелью, был поистине чудовищным.
Моральное превосходство Запада (после покаяния немцев и их союзников в содеянном во время нацизма) основывалось именно на сравнении его прав и свобод со лживостью ценностей советского социализма. Социализм продолжал что-то «втюхивать» про отсутствие эксплуатации, а Запад убедительно показывал на своем примере, что такое права человека. Ну и заражал им такие юные души, как мою.
Как только социализм рухнул, понятие прав человека резко изменило смысл. На несколько первых ельцинских лет о нем вообще забыли. Между тем права людей попирались в России очень даже энергично. После периода, когда правозащитники в основном фокусировались на жертвах чеченских войн, возникла новая мишень, путинский режим.
Но былая сила и былой контраст - контраст берлинской стены, экстаз по поводу сбегающих на Запад, «выбирающих свободу», мастеров искусств, романтика политического изгнания писателей-пророков... - ничего этого уже нет. Нет опасности для мощного государства, исходящей от отвлеченных художественных образов, как это было во времена Бродского и Тарковского. Нет эзопова языка театральных постановок, как это было во времена Таганки. Нет грандиозности Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975-го, заложившего в протокол слова «права человека», словно замедленную бомбу свободы, в здание тирании.
Остались карликовые обломки того противостояния, Хельсинкские комитеты, распространяющие фэйки об убиенном юристе Магнитском. И есть чуть ли не претендующий на роль спасавшего советских диссидентов писателя Генриха Белля лжепророк Билл Браудер.
Быть может, он - досадное исключение? И все в принципе по-прежнему? Множество бескорыстных диссидентов, теперь называемых оппозиционерами, на интеллигентских кухнях, «Радио Свобода», тирания в Москве, свет демократии с Запада? Положим, кроме кухонь теперь есть кафе и образ современного диссидента может включать молодость и моду. Но суть - правдолюбие, идеализм, самопожертвование и очень острый ум - все та же. Почему же тогда именно дело Магнитского, выросшее из истории трех браудеровских фирм-помоек, укравших четверть миллиона долларов, стало символом сопротивления режиму и его завизировали громкими заявлениями, посмертными премиями и прочими знаками внимания все основные правозащитные организации и все либеральные авторитеты?
Ведь еще живы и активны люди, помнящие и советские лагеря, и политические психушки. Проницательные, разбирающиеся в повадках следователей, охранников, заключенных. Неужели они не раскусили вымысел Браудера? Или раскусили, но не подают виду? Или, может быть, незаметно даже для себя предпочли принцип «цель оправдывает средства»? Цель борьбы с режимом - средства браудеровского мифотворчества?
Браудер - симптом застоя, эрозии идеологии прав человека. Как когда-то история сталкивала искренних коммунистов и циничных аппаратчиков в одной стране и одной эпохе, современность окунает искренних гуманистов в мутные потоки профессиональной правозащиты.
Между Россией и Западом сегодня опять назрел серьезный конфликт, но, в отличии от эпохи холодной войны, есть очень и очень мощная объединяющая «система ценностей» - ценностей, так сказать, материальных. Попросту говоря - денег. Когда эта система ценностей не так объединяла наши народы, как сегодня, - при советской власти даже просто провозглашавший на словах лозунги прав человека, свободы и демократии реально чем-то рисковал. Сегодня Конгресс США принимает Закон Магнитского на основании путаных и бездоказательных заключений российских правозащитников. Может быть, эти правозащитники, раз они так послужили делу свободы и демократии, в американской интерпретации, - стали жертвами кровавого кремлевского режима? Не похоже. Они заседают в каких-то золоченых палатах в центре Москвы. Их подрывающая систему коррупции и произвола организация называется Совет по правам человека при президенте РФ. Что это значит? Что права человека - общая система ценностей Запада и России? Или то, что словосочетание «права человека» кое-где начинают терять смысл?