Два жандарма при саблях и с котомками для писчих книг, потребных для фиксации показаний, а также сбора улик, уже нетерпеливо гарцевали рядом. Но Буженинов не глядел на них – напротив, уделил поэту неожиданно пристальное внимание.
– Никто не винит вас, Тихон Иванович. Другое дело, что Манефа общалась с вами последним и могла обмолвиться о чем-нибудь таком, что интересно следствию. Но ведь вы же все дельное сообщили, не так ли? А! – махнул он рукою. – Коли марсианцы ее и умыкнули, тут уж ничего не попишешь. Другое дело, когда башкиры бузят. С ними хоть договориться можно, или припугнуть, а с пришлецов чего взять?
– Я могу помогать вам в этом предприятии по мере сил!
– Отчего бы нет? Извольте! Cela il vaut mieux, que ne pas faire ou les vers composer[16]… – Тихон сжал губы, но Буженинов говорил, как ни странно, не в осуждение, а с усмешкою. – Тем паче и отлика за возвращение девицы назначена отцом немалая. Сто рублей золотом! Дерзайте, молодой человек. Другое дело, закон при том не преступите… А впрочем, я бы вам искренне не советовал в это темное дело путаться, как бы чего дурного не вышло. Послушайте опытного служаку.
– А кто будет следствие курировать?
– Преступник пока не пойман и неизвестно, к какому сословию принадлежит, если тут можно вообще о сословиях толковать. Ведь неведомо, кто осмелился умыкнуть Манефу Дидимову. Верхний земской суд? Губернский магистрат, верхняя расправа? Не думаю… Другое дело, ежели совестной суд возьмется, потому как виновного не видно и воспротивиться некому, – невесело хохотнул он. – Рано о том размышлять, сударь, сперва улики собрать надобно и на злоумышленников указать. Окажутся и впрямь марсианцы – что ж, и без всякого суда смиримся.
– И с ними бороться можно, татями небесными! – запальчиво вскричал Тихон. – Коли прибыли в чужой монастырь, извольте устав его блюсти.
– Приложим все силы, Тихон Иванович, будьте уверены.
Полковник молодцевато вспрыгнул в седло и пришпорил коня. Зеваки прянули в стороны, когда вся троица с цокотом поскакала в сторону Дворянского Собрания. И Тихон также отправился по дальнейшим делам, благо до типографии было всего чуть – два квартала.
Денежная премия нисколько его не взволновала, хотя золото было бы для его скромного хозяйства совсем не лишним. Поэт уже чувствовал, что напал после напряженных раздумий на след похитителей, и благодарность Манефы за возвращение в отчий дом представлялась ему наивысшей наградой.
Его выступление по поводу мести марсианцам было целиком театральным. После ночных раздумий и сопоставления фактов Тихон почти не сомневался, что знаком с истинным похитителем Манефы Дидимовой.
– Граф Балиор! – обрадовался его появлению Толбукин. – Легки на помине. А мне как раз с утра письмо от самого князя Санковича доставили, с нарочным! Там и ваша фамилия упоминается.
– О чем письмо? – насторожился Тихон и уселся напротив начальника типографии. – Неужто его сиятельство предписал меня изловить и допросить вторично? Так я только что от Буженинова.
– Близко к истине, вельми близко, – подтвердил Матвей Степанович и помрачнел. – Трудное время, ох какое трудное нам выпало. Выборы на носу городские, а тут такая беда со вторым кандидатом стряслась. Предводитель дворянства в письме выражает соболезнование и со своей стороны обещает отлику в пятьдесят рублей золотом за вызволение девицы из лап преступников, кто бы ее ни умыкнул.
Тихон лишь грустно поднял очи горе, ничем другим такое известие сопроводить ему казалось неуместным. В том воля богатых и знатных, назначать такие колоссальные деньги на благое дело поисков девушки. Хотя он лично будет пытаться Манефу сыскать без оглядки на «презренный металл», по одной лишь любви.
– А может, и губернатор более не желает дезавуировать наличие пришлецов? – блеснул поэт подхваченным у Буженинова словечком.
– О том забудьте, сударь. После такого прискорбного события отрицать прилет марсианцев было бы нелепо, никто нам не поверит. Подумают, что мы народ в ложное успокоение вводим, тогда как надо, напротив, бдительность укреплять… Раз уж речь о губернаторе зашла, то он сейчас рекомендует подробнейше расписать в газете о происшествии и во всю ширь нашего охвату оповестить о вознаграждении Санковича и Дидимова. Думаю, со своей стороны его сиятельство князь Хунуков также отлику немалую назначит, не меньше семидесяти рублей. А также и к свидетелям воззвать, которые могли воздухолет в небесах усмотреть. Вот как в прошлый раз – почти пятеро их видали! Глядишь, и нынешний случай народное внимание привлек, оттого и вспомоществование будет с нашей стороны следствию. Хоть оно и без толку, нам с марсианцами тягаться, – добавил он безрадостно, совсем как Буженинов.