— Харош, — уважительно кивнула Уокер. — Будут из тебя люди, быстро схватываешь. Ещё бы хладнокровия побольше — вообще цены не было бы.
У них было буквально семь минут на сборы, и вот они сидят в фургончике опергруппы, как шпроты в банке, и трясутся от каждой кочки, коих по пути в гетто было как дырок в дуршлаге. Девушка бросала робкие взгляды на начальницу, а та горделиво смотрела перед собой. Моника Монтенегро очень волновалась, поскольку это был первый её выезд на место происшествия. Лёгкий трепет предвкушения приятно щекотал ребра изнутри, а ладошки беспощадно потели.
Фургончик остановился и дуэт с облегчением вывалился на улицу, расстегивая и снимая свои плащи — уж слишком душно было в том катафалке, да и не хотелось пачкать элементы своего гардероба по правде говоря. Остановочка была на заброшенной стройке, где беспорядочно валялись стройматериалы и разного рода мусор. В нос судмедэксперта сразу ударил специфический, слегка сладковатый запах гари. Неужто новая жертва после недели затишья? Легкое дуновение ветра помогло женщине собраться и дать указание помощнице, которая тащила за собой чемоданчик, ступая резиновыми сапогами по мелкому гравию. Рабочие комбинезоны на дамах смотрелись отнюдь не привлекательно, но деваться некуда, дескать, работа такая: выбрали — не нойте. Это только в фильмах трупы осматривают женщины на шпильках и с распущенными длинными волосами — реальность же не разделяла такого подхода к внешнему виду судмедэкспертов. Нет, конечно можно попробовать распустить косу, но потом главное не хныкать что-то типа: «а, ой, выньте опарыша, пожалуйста!».
На месте преступления уже находился следователь и несколько сотрудников в форме. Стояли себе, чесали репу, глядя на обгорелые останки.
— Что, ребят. Как дежурство? — спросила Уокер, бросая взгляд на обугленное тело без нижней части левой ноги. — Не без приключений, я смотрю.
— Да, есть такое… — задумчиво протянул мужчина, судя по всему, следователь. — Сидели, значит, в картишки играли. А тут звонок: женщина с собачкой, таким ма-аленьким пекинесом гуляет и внезапно видит, как со стройки прямо перед носом бомж с человеческой ногой в руках вылетает, по сторонам оглядываясь. И такой аромат, — темные глаза задумчиво глядят вверх, пока владелец подбирает слова, — словно барбекю жарят. От этого бабёнка в обморок упала, очевидцы скорую вызвали, а скорая уже нас.
— Бомжа нашли? — Уокер присела у тела, бегло пробегая взглядом по огарку и оценивая ситуацию.
— Наши прочесывают, скоро найдут и бомжа, и ваш конструктор, — подал голос другой коп.
— Ой, всё, не буду я больше про ноги шутить, — Виктория с Моникой переглянулись и прыснули, но тут же осеклись и прочистили горло. — Извините.
— А вы как, девушки? — проигнорировал следак шутку-минутку, не оценил.
— Каспер, не поверишь: тоже в картишки рубились, а тут ты звонишь. И всё, ты теперь обломщик.
— Ну, простите-извините, — развел руками коп, пока дамы надевали перчатки, защитные очки и налобные фонарики. — В следующий раз попросим, чтобы нас вызывали на вызовы без трупов.
— Заметано! Моника, пофоткай тут всё, чтобы красивенько. И эти, — махнула рукой в сторону обозначающих меток, — захвати. Жертва — судя по ключичным костям — мужчина до двадцати пяти лет, не срослись ещё — точнее скажу в заключении после экспертизы. Белый…
Описание тела и места преступления в общей совокупности заняло примерно два часа — ещё та запара. А муторная-то какая… Виктория и Моника уже собирались закругляться, как женщина обратила внимание на белое длинное перо, что валялось у места, где должна была быть недостающая часть тела усопшего. Неторопливо подняла, оглядела с легким прищуром синих глаз. И как это можно было не заметить?
— Идёшь, нет? — спросила кудрявая, оборачиваясь к начальнице.
— Ты видишь то же, что и я?
— Что? Тут ничего нет, — кудрявая непонимающе уставилась на ладонь женщины.
— Ты что, в глазные яблоки долбишься или как? — не без раздражения выпалила, злобно зыркая на помощницу. — Как тут можно не увидеть это?!
— Вик, с тобой всё ок? — мулатка подошла поближе и положила ладошку на плечо Уокер. Волнение считывалось на лице девушки так же легко, как и текст с открытой книги.
— Каспер, — орнула так, что голос охрип. — Скажи, что хоть ты у нас предпочитаешь традиционные вариации секса, а не те, что вызывают слепоту. Ты что-то видишь?
— А что я должен видеть? У тебя ладонь пустая.
— Да, чтоб вас! — чертыхнулась несколько раз, пихая перо в карман комбинезона.
Раздался шипяще-хрипящий звук с нагрудного динамика следователя. Ловкие пальцы выудили из кармана маленькую черную рацию и их владелец отошел на несколько метров.
— Ладно, теперь точно пошли, — рявкнула женщина, раздраженно стягивая перчатки.
— Девочки, не так быстро. У нас свидание со спящей красавицей на Паркер Драйв, 47.
— В борделе что ли? — Уокер натянула на себя маску непроницаемости. Оно и не странно, что адрес ей хорошо знакомый — каждый месяц стабильно два или три жмурика приезжают оттуда. Как когда: иногда шлюхи от передоза откидываются, иногда слишком усердно защищаются от нежелательных ласк. Не редкость также самоубийства молоденьких девочек, которые и жизни толком не знали, но зато успели запятнать свою честь таким ремеслом.
— Да-да, в нём самом. Предлагаю отправиться туда же.
— И надо было этой тёлке выпилиться именно в мою смену! — всплеснула руками Виктория.
— Не знаю, чья смена была примерно неделю назад, но пожинать плоды будем мы, — загадочно улыбнулся следак, от чего-то что женщине, что девушке захотелось протяжно взвыть и скрутиться в клубочек, ведь они обе понимали, что их ждёт адская вонь.
— Поздравляю с первым живчиком, — Моника вся вздрогнула от хлопка начальницы по плечу.
— Это гнилые?
— Это с живностью, — и вот Монтенегро затошнило от одной только мысли о теле с личинками. Пришлось сглотнуть ком в горле, чтобы выдавить из себя какой-то ответ.
Ехали до борделя они минут десять, у входа их встретила женщина лет пятидесяти, облаченная в легкий кремовый пеньюар и дешевые чулки в сетку, местами дырявые. Прокуренный голос скорее напоминал мужской тембр, нежели женский. Если бы не копна редких длинных волос и ярко выраженные внешние половые признаки в виде обвисшей до живота груди, то можно было бы с легкостью принять мадам за мистера. Но это гетто, так что удивляться тут просто-напросто нечему.
— Я это, — запиналась, судорожно вдыхая едкий сигаретный дым, — думаю, чёта давно эту Кеннеди не видно. Дай загляну, может случилось что, — пожала плечами, — а там в комнате вонища глаза выедает! А потом, — мат-перемат без остановки лился с уст престарелой проститутки так, что матёрые сапожники офигевали бы, раскрыв рот, если бы имели чудную возможность находиться на месте преступления.
— Ну, всё понятно, мы наверх, — Каспер кивнул и продолжил записывать показания.
Судмедэксперт и лаборантка пошли по запаху и обоняние их не подвело — комната триста три на третьем этаже и вправду была источником гнилостного запаха тухлого мяса.
— Ебический случай, — закашлялась Уокер от едкого аромата. Горло неистово царапало, а рвотный рефлекс, о существовании которого женщина за последние годы успела подзабыть, вновь напомнил о себе. — Ну и душок у девчули!
Монике и подавно поплохело: пришлось опорожнить желудок в пакет для вещдоков, чтобы не пачкать пол.
— Деточка, ты зачем пакет перевела? На этом полу бывало нечто похуже рвоты, — сказал Каспер, прикрывая нос сгибом локтя.
— Простите, — виновато потупила взгляд.
Виктория в тот момент натянула на себя респиратор и другие средства защиты. Что поделать, приходится и в таких условиях работать! Войдя в комнату, женщина узрела перед собой просто рой мух, что невыносимо жужжал. Этот гул стоял в ушах до самого утра. Пришлось открыть окно и разгонять насекомых мокрыми тряпками, чтобы получить доступ к трупу в ванной. Там в собственном соку мариновалась юная мадам, навскидку лет восемнадцати. На левой руке красовались два продольных разреза глубиной до сантиметра. «Ну хоть не позер — точно убиться хотела и знала как» — про себя подметила женщина. Часть тела, что находилась в воде, разбухла, а что снаружи была обглодана насекомыми. Вместо глазниц — кучи опарышей, что вывалились из-под чудом уцелевших век при одном нажатии на них. Как бы выразилась сама Виктория — «красота неописуемая». Тем не менее, описывать как-то надо было, поэтому судмедэксперт на пару с помощницей и следователем совершали двух-трехминутные набеги на место преступления с такими же перерывами, чтобы сделать фотографии и описать труп — дышать было невозможно. Запах выедал глаза и царапал горло даже в респираторах. Работать в таком виде пришлось до самого утра. А когда всё закончилось, женщина и лаборантка уселись на крыльце и молча закурили.