Эстер Дилмейер, сидя на кровати, пила кофе. Увидев Мейсона, она сказала:
— Хэлло!
— Здравствуйте! Как себя чувствуете? — спросил Мейсон, садясь на край кровати.
— Еще как следует не поняла. А вы кто?
— Я Мейсон.
— Перри Мейсон?
— Да.
— Я вечная ваша должница. Ведь, кажется, вы спасли мне жизнь?
— Я сделал только то, что мог.
— Как вам удалось меня разыскать? Пришлось, наверное, побегать!
— Да, не без того.
— Сейчас мне кажется, что я отоспалась на всю жизнь.
— Не догадываетесь ли, кто послал вам отравленные конфеты?
Она смутилась.
— Решайтесь, решайтесь, — подбодрил ее Мейсон.
— Обвинить я никого не могу… Но случайно мне в клубе встретилась молодая женщина. Она была такой серьезной, такой искренней.
— Вы имеете в виду мисс Фолкнер?
— Да, это она. Ей принадлежат «Фолкнер Флауэр Шопс».
— Да, я знаю.
— Мы разговорились, и она обещала прислать мне орхидеи для украшения платья.
— Дальше.
— Я тогда уже решила уйти из клуба. Знаете, я служила в «Золотом Роге» и должна была оказывать услуги мужчинам. Мне платили за то, что я помогала им оставить в клубе побольше денег.
— Продолжайте, — попросил ее Мейсон.
— Ну вот. Я ушла домой, и почти тут же пришел рассыльный с коробкой конфет. В ней была такая же карточка, как в коробке с орхидеями.
— Почерк был похож?
— Я, конечно, не сравнивала, но все казалось таким же, и инициалы были те же.
— Что было потом?
— Потом? — переспросила она, улыбнувшись. — Это были мои самые любимые конфеты. И я решила с их помощью разогнать тоску. Вдруг мне показалось, что все плывет перед глазами. Я подумала, что надо бы лечь и поспать. Но ведь мне еще нужно было попасть в вашу контору. Значит, ложиться я не могла, ну и боролась со сном. Вдруг мне пришло на ум, что это никакая не сонливость, а просто меня отравили. С ужасом вспоминаю, как я пыталась вам дозвониться и успеть все объяснить. У меня закрывались глаза, и я не могла выговаривать слова. Мне казалось, что разговор никогда не кончится.
— Теперь самый важный вопрос. От того, что вы ответите, зависит очень многое. Когда мы разговаривали по телефону, я слышал звук падения трубки на пол.
— Ничем не могу вам помочь, мистер Мейсон, не помню.
— Странно то, что, когда мы приехали в вашу квартиру, телефон стоял на полу, а трубка была положена на место. Разве в таком состоянии вы смогли бы положить трубку?
— По-моему, нет.
— Значит, кто-то посетил вашу квартиру после того, как вы потеряли сознание, но до нашего приезда.
— Выходит, этот человек нашел меня лежащей на полу и скрылся, оставив без помощи?
— Да.
— Очень странно.
В глазах девушки вспыхнул неожиданный гнев.
— А у кого же еще есть ключ от вашей квартиры?
— Поймите меня, мистер Мейсон, — помолчав, сказала она. — Моя работа ограничивалась клубом. Дома я о ней старалась забывать. Иначе перестаешь себя уважать. Поэтому никому, даже своей подруге Ирме Редин, я никогда не давала своего адреса. Ни один человек его не знал, даже владельцы клуба.
— Вы убеждены?
— На сто процентов.
— А Роберт Лоули, например?
— Лоули — бесхарактерный, безвольный болтун. Считает себя бизнесменом с хорошей хваткой, а на самом деле просто хам, — сказала девушка с презрительной гримасой.
— Когда вы с ним познакомились? Вас об этом просил Пивис или?..
— Не Пивис, а Синдлер Колл.
— С Синдлером вы давно были дружны?
— Не очень. Синдлер мне нравился. Но, видно, я ему наскучила. Вот он и постарался пристроить на мое место другую дурочку. Мне это не подходит.
— Вас никто не обвиняет.
— Слишком много вы спрашиваете, — сказала Эстер, допивая кофе. Адвокат взял у нее чашку с блюдцем и поставил на стол.
— Что обо мне говорил Синдлер? — поинтересовалась девушка.
— Ничего.
Эстер уставилась на свои пальцы:
— Это правда?
— Конечно, да. А что он мог сказать?
— О, знаете, мужчина тоже может наболтать всякое. Вдруг он что-нибудь сострил насчет отравления…
— Нет, он просто казался очень озабоченным.
— Да, вообще-то он, по-моему, славный малый.
Потом Мейсон вынул носовой платок, найденный им в телефонной будке.
— Ваш?
— Конечно, мой. Не говорите мне только, что я обычно оставляю носовые платки в квартирах незнакомых мужчин.
— Я нашел его в телефонной будке дома, где живет Колл.