— Почему?
— В повестке, которую мне вручили, предписано передать сертификат суду.
— Зря вы, Мейсон. Это вам не поможет.
— Почему же?
— Вы здорово влипли.
— О чем вы?
— Вы скрыли улику.
— Улику?
— Ну да, сертификат.
— Как вы понимаете слово «скрыл»? Я объявил о том, что документ у меня, на открытом заседании суда.
— Вам пришлось это сделать из-за судебного предписания. Да вы бы все равно умолчали, если бы мне не удалось выудить это у миссис Лоули. Она призналась, что отдала его вам.
Милдред Фолкнер, не вытерпев, вмешалась в разговор:
— Наверное, восхищаетесь собой, доблестный полисмен!
— Умолчал бы я или нет, теперь трудно судить. Каждый решает этот вопрос, как может.
— Я остаюсь при своем мнении, — заметил Трэгг недовольно.
— Это ваше право.
— У меня есть еще право и на сертификат.
— Да поймите же, что пока мне не предъявлено судебное требование, такого права у вас нет. Я точно выполнил предписание повестки: явиться в суд и иметь с собой сертификат. Я здесь, и он со мной.
— Надеюсь, — сказал Трэгг, — судья Гросбек все поймет правильно.
— Ну что ж, значит, он подпишет требование.
— Но это займет время.
— Уж конечно.
— Хотел бы я знать, кто подскажет мне, где вас искать, чтобы вручить это требование?
— Никто.
— Вы представляете, как разозлится Черчиль? Он будет в бешенстве.
— Это ужасно! Я теперь спать не буду, зная, что Черчиль мной недоволен.
— Мейсон, мы с вами ходим разными путями. С вами не соскучишься. Вы всегда сражаетесь до конца. Может, иногда не очень честно, но до конца. Отдайте мне этот сертификат, и Черчиль не будет к вам цепляться. А мне бы этого хотелось.
— К черту вашего Черчиля!
— Это ваш окончательный ответ?
— Нет! Он получит сертификат, если миссис Лоули в течение часа будет выпущена на свободу. Иначе придется ему ждать, пока у меня появится горячее желание вручить ему этот документ.
— Миссис Лоули придется предстать перед судом присяжных, — сказал Трэгг.
— По какому обвинению?
— Предумышленное убийство.
— Вы что, хотите обвинить в этом ее?
— К сожалению, у нас нет выбора. Ее муж сделал уличающее заявление.
— И что, он обвиняет жену?
— Да, ее.
Потрясенная этими словами, Милдред Фолкнер, забыв свое возмущение, переспросила:
— Вы хотите сказать, что Боб Лоули дал показания на жену?!
— Да, — ответил Трэгг, — Я, конечно, не должен вам этого говорить. Но я не рад, Мейсон. Все это меня… гнетет.
— А в чем дело?
— Сам мистер Лоули показался мне крысой, предателем и обманщиком, в противоположность его жене. Она держится прямо и с большим достоинством, но, боюсь, втянута в игру со смертельным исходом.
— Так о чем Боб рассказал вам?
Несколько секунд Трэгг колебался:
— Послушайте, Мейсон, вы отличный адвокат и способны выручить своих клиентов любым способом. Думаю, что Черчиль накажет меня, но была не была…
— Ну так продолжайте.
— Я служу людям, но я — это лишь звено в целой системе. Для меня важен результат. Да, я имею дело с преступниками, но такова моя работа.
— Зачем такое длинное вступление? — спросил Мейсон.
— Затем, что я сожалею, что мне пришлось так обойтись с миссис Лоули. Я не знал, насколько опасно она больна. Иначе я никогда бы не поступил так. Говорю вполне искренне.
— Но, к сожалению, дело сделано, — сказал Мейсон.
— Оправдываться я не собираюсь. С ней будут обращаться так, как положено с заключенными. Но дело в том, что сложившаяся ситуация не предусмотрена законом. Теперь-то мне понятно, что Шарлотта Лоули опасно больна и самое легкое волнение может окончиться для нее смертью.
— Так что же все-таки сообщил вам Лоули? — прервал его Мейсон.
— Он так убивался из-за состояния жены, так стонал, — презрительно сказал Трэгг, — что мы разрешили ему свидание с ней. Он встал на колени у ее кровати и поцеловал рукав ее ночной сорочки.
— Продолжайте, — попросил Мейсон.
— Но перед этим он распустил сопли и выложил все, что знал.
— Что именно?
— Он отправился по делам на машине. По дороге к нему подсел его друг и попросил на время его машину. Лоули остановился на Каултри-стрит и вышел, а друг поехал дальше. Жена, по словам Лоули, следила за его машиной и отправилась следом за ней в Сиреневый каньон, где и побывала в доме Линка.
— Откуда он все это узнал?
— От нее самой.
— И тут же пересказал в полиции?
Трэгг кивнул.
— Его разговор с женой, — заметил Мейсон, — это личная, доверительная беседа. Никто не имел права требовать от него, чтобы он передал слова жены.