– А при том, Юра, что Волков Анатолий Романович, отец одного из убитых студентов, основной деловой партнер сына бывшего генпрокурора. Теперь тебе все ясно? Нервы нам трепать из-за этого дела будут каждый день, а может, и по два раза на дню.
– Ну, на то ты и генерал, чтоб тебе кто попало нервы трепал, – невозмутимо отозвался Реваев, – и потом, прокурор как-никак бывший.
– Как-никак, Юра, именно, что как-никак, – возразил Карнаухов. – Его же не на пенсию убрали, а немного в сторонку отодвинули. И сколько он там в этой сторонке простоит и когда из-за угла выпрыгнет, не знает теперь никто. Кстати, замы у него все, кроме одного, на своих местах остались, так что, уверяю тебя, прокурорский надзор нам обеспечен по полной программе.
– Ладно, это я понял, – кивнул Реваев. – Мне только одно не ясно, зачем ты мне всю эту ерунду рассказываешь? Ты что, считаешь, что без этой информации я работать хуже буду?
– Юра! – взмолился Карнаухов, – давай хоть ты мне нервы сегодня делать не будешь. Знаю я прекрасно, как ты работаешь, все я знаю. Но ты пойми, мне же с кем-то поделиться надо. Я не могу здесь сидеть один в кабинете, все знать и молчать.
– Тоже мне царский брадобрей нашелся, – фыркнул полковник, – ладно, если будет совсем невтерпеж, зови, я тебя выслушаю, а так, я тебя прошу, не дергай меня постоянно. Будем работать, если будет результат, я тебе сразу же доложу. Договорились?
– Договорились, – кивнул Илья Валерьевич, – только давай твою последнюю фразу немного подправим?
– Это как? – уточнил Реваев, вставая из-за стола.
– Вы будете работать, а результат не если, а когда, – генерал сделал ударение на слове «когда», – будут результаты, ты мне сразу доложишь.
– Господи, дай мне сил вынести все это, – пробормотал Реваев и вышел из кабинета начальника следственного управления.
Несколько минут спустя Юрий Дмитриевич уже сам сидел во главе стола в своем собственном кабинете и коротко пересказывал полученную от Карнаухова информацию.
– Итак, друзья мои, вынужден вас огорчить. Отец одной из жертв – человек вхожий в весьма высокие круги. А значит, эти круги нам будут постоянно трепать нервы. Но, несмотря на это печальное обстоятельство, – полковник с усмешкой взглянул на своих сотрудников, – мы попытаемся это дело расследовать. Георгий, что у нас по записи самого расстрела? Ты видео принес?
– Один момент. – Жора с удивительной для его могучей комплекции скоростью обогнул стол и присел на корточки возле компьютера Реваева.
– А коленочки-то у тебя похрустывают, – заметил Юрий Дмитриевич.
– А вы и рады, – пробурчал в ответ Жора, выбираясь из-под стола. – Все, флешку я вставил, папка сегодняшним числом обозначена.
– Я не рад, – укоризненно покачал головой Реваев, – рад я буду, когда у тебя жена появится, детишки. Будет кому за тобой присматривать. А то ведь скоро станешь старый, немощный. Как тогда жить будешь?
– До этого еще дожить надо, – философски отозвался Жора, бросив быстрый взгляд на улыбающуюся Крылову. – Включайте третий файл, там ракурс самый удобный. Лучше всего видно. Кстати, камер не три, а четыре оказалось.
– Ну третий, так третий, – щелкнул мышкой Реваев и повернул монитор так, чтобы Виктории тоже было видно.
Качество записи было достаточно четким, и вскоре полковник, к своему огорчению, смог убедиться в том, что свидетельницы оказались правы, лицо убийцы разглядеть не представлялось возможным.
Черно-оранжевая «шкода» с огромной, через весь бок надписью «TVOЁAVTO» решительно обогнала застывший на светофоре черный «кайен» и, развернувшись к нему боком, перекрыла путь вперед. Дверь машины тут же открылась, и из нее показалась фигура в камуфляжном дождевике. Капюшон плаща был накинут на голову, а поднятый, наглухо застегнутый воротник скрывал всю нижнюю часть лица преступника, доходя почти до гигантских, действительно напоминающих горнолыжные, очков. В правой руке нападающий держал оружие. Что именно это было, Реваев с ходу понять не смог. Следы выстрелов, оставленные на месте преступления, говорили о том, что огонь велся из гладкоствольного охотничьего оружия, но, что именно это было, определить пока не удалось. Сейчас, глядя, как человек в плаще вскидывает оружие к плечу, Реваев лишь удивленно заметил, что ствол оружия слишком короткий для охотничьего карабина.
– Обрез, – словно уловив его мысли, прокомментировал Мясоедов, – и не поленился пилить ведь.
– Может, он уже такой купил? – предположила Крылова. – Не пойдет же человек на массовое убийство со своим собственным оружием. Ну, если только он совсем не сумасшедший.