Реваев бросил на Крылову быстрый взгляд. Мысль о том, что преступление мог совершить человек себя не контролирующий, он слышал уже второй раз за день, хотя сам пока не был склонен делать какие-то поспешные выводы.
– Почему нет? – отозвался Жора. – Можно и со своим. Здесь же картечь. Мы ее к оружию все равно никак привязать не сможем. А вот ствол отпилить – это уже серьезно, такое со своим ружьем точно никто делать не станет.
Между тем стрелок на мониторе сделал два шага вперед и остановился вплотную перед черным внедорожником. Звука на записи не было, Реваев лишь увидел, как дернулось плечо стрелка после отдачи. Через мгновение коротко обрезанный ствол, как и рассказывала свидетельница, повернулся немного влево. Плечо убийцы вновь дернулось.
– Как в детском тире, – прокомментировал Мясоедов, – что ни выстрел, то приз.
Не теряя ни секунды, стрелок быстро подбежал к задней дверце автомобиля и выстрелил еще раз через тонированное стекло. Вскинув оружие стволом вверх, он на мгновение замер, глядя в салон внедорожника, затем подскочил к машине и с силой дернул за ручку. Дверь распахнулась. Человек в камуфляжном плаще наклонился и заглянул в салон автомобиля.
– Смотрит, остался кто живой или нет, – не удержался от нового комментария Жора.
Очевидно, увиденное стрелка не удовлетворило. Он подался назад, отскочил на шаг от машины и, вновь вскинув обрез, выстрелил четвертый раз.
– Теперь все, – вздохнул майор.
Убийца вновь шагнул к машине и на мгновение заглянул в салон. Похоже, на этот раз все было так, как ему нужно, поскольку, не задерживаясь на месте, он подбежал к своему автомобилю, забросил обрез на пассажирское сиденье и сам уселся за руль. Не обращая внимания на красный сигнал светофора и несколько машин, проезжающих через перекресток, черно-оранжевая «шкода» рванула с места, и вскоре ее уже не было видно на мониторе.
– Ну что же, – задумчиво протянул Реваев, – все, как и говорили наши свидетельницы. Отстрелялся и уехал. С каршеринговой компанией связались?
– Да, – быстро отозвалась Крылова, – они уже мне на запрос ответили.
– И что же ты молчишь? – недовольно нахмурился полковник.
– Так только что ответ пришел. Я к вам в кабинет уже идти собиралась, и они на связь вышли.
– Хорошо. Есть данные по клиенту?
– Есть. Некто Герасимов Александр Андреевич, девяносто восьмого года рождения, проживает в Москве.
– Адрес есть? – уточнил Жора.
– Ну конечно, – кивнула Вика, – они прислали все документы, которые получили при регистрации. Так что все есть. И права, и паспорт, и фотография. Вот, я распечатала.
Крылова достала из папки и положила перед Реваевым распечатанные копии документов. С фотографии на полковника, чуть прищурясь, смотрел молодой человек с короткой спортивной стрижкой и тяжелым, выступающим вперед подбородком.
– Серьезный хлопчик. – Жора наклонился над столом, чтобы получше рассмотреть фотографию. – Вон, шея какая, как у бычка.
Мясоедов ткнул в распечатку пальцем, словно пытался нокаутировать изображение на снимке.
– Ну что, беру бойцов и едем брать душегуба?
– Поехать вы, конечно, поедете, – Реваев достал из стола бланк постановления, – только, Георгий, вы там поаккуратнее. Не факт, что парень имеет к делу какое-то отношение. Машину ведь вполне могли взять в аренду по подложным документам.
– Могли, – немного поколебавшись, согласился Жора. – Не бойтесь, Юрий Дмитриевич, доставим вам юношу в целости и сохранности. Возьмем его так аккуратненько за шейку и принесем, а уж вы там сами выводы делайте. Хотя, – Мясоедов широко улыбнулся, – если у него в прихожей на вешалке обрез висеть будет или на руках следы пороха обнаружатся, то выводы сами собой сделаются.
– Жора, ну какие следы? – возразила Крылова. – Ты видео хорошо смотрел? Руки у него в перчатках, лицо закрыто. Что там можно обнаружить?
– А ты видео еще раз пересмотри, пока я делом буду занят, – ехидно парировал Жора, рукава у дождевика какие широкие, запястья, конечно, на записи не разглядишь, но, думаю, там пороховые следы остаться могли. Был бы человек, а криминалист что-нибудь накопает, – заключил Мясоедов.
– Видео я, пожалуй, без вас один посмотрю, – вмешался в их перепалку Реваев, – у Вики своих дел хватает. И вот что, Георгий, – полковник строго взглянул на Мясоедова, – как в квартиру войдете, так мне отзвонись, что все у вас нормально.
Оставшись один, Реваев вышел из-за стола и включил стоявший на тумбочке у окна чайник. Пока вода закипала, полковник с удовольствием рассматривал набравшие за лето силу многочисленные цветы в горшках, которыми был заставлен весь широкий подоконник. Особенно радовал Реваева кодиеум или, как называли его все остальные, – кротон, пересаженный им весной в новый, большего размера горшок. За последние несколько месяцев цветок изрядно разросся, а листья его налились тем ярким желто-бордовым цветом, за который кротон так ценят все цветоводы. Любуясь растением, Реваев отчего-то подумал о том, что скоро, всего через месяц, почти все деревья в городе окрасятся точно в такие же цвета, радуя глаз нечастыми в октябре солнечными днями. Вот только если для кодиеума яркая раскраска означает, что он полон сил и прекрасно развивается, то для остальной природы подобное буйство цветов означает лишь одно – скорый приход мрачной, холодной зимы, когда все вокруг вынуждено если и не умереть совсем, то притвориться мертвым на долгие месяцы, в ожидании прихода новой весны.