— Приглаженный, как аллея в саду, — процедил он сквозь зубы. — По его пробору можно гулять. Этот юноша родился парикмахером. Дутрлез вчера советовал мне жениться на его сестре! Я предпочел бы занять должность супрефекта в Верхних Альпах, чем иметь такого шурина.
Это размышление напомнило ему о разговоре с теткой, и он улыбнулся, подумав, что бедный Альбер даже не подозревает, что его лучшего друга уговаривают занять его место в сердце Арлетт де ля Кальпренед.
— Ему нечего опасаться. Я не поддамся и, может быть, попытаюсь сегодня же поговорить об Альбере с ее отцом, — прошептал добрый Жак, наливая себе вина.
Но вскоре Куртомер забыл об этом — он заметил в глубине зала человека, который всецело завладел его вниманием. Это был пожилой мужчина, не очень высокий, крепкого сложения. Его костлявое лицо было тщательно выбрито, а смуглая кожа выдавала южное происхождение. Этот человек не мог быть парижанином, потому что его костюм давно вышел из моды, и он ел с ножа. «Должно быть, латиноамериканец, — подумал Куртомер. — Мне кажется, я его уже где-то видел».
Мужчина ел как животное — шумно, сильно двигая челюстями, и пил, поднимая локоть, как пьют у стойки в винных погребках, но при этом исподтишка посматривал на отставного флотского лейтенанта, и их взгляды часто встречались.
«Кажется, я его интересую, — думал Жак. — Может быть, он меня знает? Мы где-то встречались? Где? Конечно, не на приемах».
Мужчина, съев хлеб, который ему подали, вдруг встал и взял еще несколько кусков с соседнего стола.
«Теперь понял! — сказал себе Куртомер. — Это моряк. Он ходит, широко расставляя ноги, как во время качки. Наверно, я встречал его в какой-нибудь гавани или на судне. Он француз? Непонятно, но явно не офицер… Разве что квартирмейстер. И то вряд ли! Они держатся получше».
Мужчина сел на свое место и снова принялся жевать с большим аппетитом. Бульруа с приятелями заметили его и исподтишка смеялись над простаком, который сам ходит за хлебом, вместо того чтобы позвать официанта. Куртомер не обращал на них внимания, но странный посетитель все больше разжигал его любопытство.
«Если это простой матрос, — говорил он себе, — должно быть, это китобой, после удачного плавания приехавший в Париж, чтобы промотать свою долю. Он запросто завтракает за два луидора, и на обоих мизинцах у него по перстню с бриллиантом».
Утолив голод и жажду, молодой повеса закурил сигарету и начал думать о другом — главным образом о своем проигрыше. Среди тех, кто у него выиграл, был и Анатоль Бульруа, поэтому сейчас этот молодчик еще меньше нравился Куртомеру. Он услышал, как Анатоль дважды или трижды упомянул имя Жюльена де ля Кальпренеда, и хотя последний был не очень симпатичен Жаку, он поспешил приняться за кофе, боясь, что, услышав какие-нибудь неприятные слова в адрес Жюльена, не выдержит и поставит Бульруа на место.
Тут Куртомер заметил, что человек, которого он принял за китобоя, собрался уходить — он попросил счет. «Как! Ни рома, ни водки! — мысленно удивился Жак. — Неужели я ошибся? Моряк, сошедший на берег, чтобы развлечься, не стал бы так торопиться!» И он опять принялся с интересом наблюдать за незнакомцем.
«Любопытно знать, куда он пойдет, — подумал племянник маркизы де Вервен. — Но не могу же я устроить за ним слежку…»
Мужчина прошел мимо и открыл стеклянную дверь. Жаку хватило времени его рассмотреть.
«О-о! — удивился Жак. — У него уши проколоты. Наверняка он матрос. И, кажется, он украдкой взглянул на меня. Если он меня знает, то заговорил бы со мной, вид у него неробкий. Но что мне до этого? Похоже, я превращаюсь в сыщика. Ну вот, он вышел, и я, пожалуй, пойду».
Куртомер расплатился и вышел в ту же дверь, что и мужчина, который так его заинтриговал, но вскоре забыл об этом странном типе. Погода была очень хороша для прогулки: ясное небо, теплый ветерок. Экипажи только начали прибывать. Юные англичанки в коротких платьях прогуливались под бдительным надзором долговязых худощавых гувернанток. На стульях, расставленных вдоль аллеи, изящно одетые мужчины ждали случая поклониться моднице или просто богатому экипажу: превосходный способ показать прохожим, что имеешь хорошие знакомства, — не важно, ответят на поклон или нет.