Дело на одну трубку
Человек в испачканном белом маскхалате, петляя и пригибаясь, бежал по заледенелому озеру. До берега ему оставалось всего метров семьдесят, но бежать было непросто. Сапоги предательски проскальзывали по льду, местами проступавшему из-под тонкого снежного покрова. Вчера несколько часов кряду дул сильный ветер. В одной руке человек сжимал мосинскую винтовку, другая была почему-то занята лыжной палкой, совершенно бесполезной в его положении.
Кто-то из бойцов приподнялся в окопе и закричал каркающим, простуженным голосом:
- Палку брось! Брось палку!
- Алку... Алку, - отозвалось эхо, гуляя между зеленых верхушек карельских сосен.
Человек на льду услышал, на мгновение замер, затем неуклюже отшвырнул в сторону винтовку и побежал дальше. Преодолел еще метров пятнадцать. С соседнего берега, откуда-то со скалы раздалось одинокое сухое «туфф-дуфф», и человек некрасиво упал лицом в снег. Быстро, просто, даже не взмахнув руками. Словно кто-то невидимый тюкнул пальцем по костяшке домино. Человек не дотянул до края озера совсем немного. Он лежал так близко, что на его остроконечном суконном шлеме, слетевшем с головы при падении, можно было разглядеть синее пятнышко звезды.
В окопе зло выматерились, несколько раз наугад стрельнули в сторону скалы, а боец, только что кричавший про палку, неуклюже вжался в промерзлую землю.
Через минуту загрохотало. Из-за леса работали тяжелые гаубицы, финны в ответ огрызались минометным огнем. Несколько снарядов взрыли противоположный берег, а два вошли прямо в озеро, поднимая над белоснежным покровом мутные фонтаны из ледяной крошки и тугого ила. Свистели мины. Практически бесшумно среди этой какофонии повалилось несколько деревьев.
А потом все смолкло точно так же внезапно, как и началось. Только вместо трупа у берега теперь чернела полынья с неровными ледяными краями, а рядом с ней лежала чудом уцелевшая богатырка с синей звездой.
Неожиданно зазвенело стекло. По окопу пробирался человек, раздававший «ворошиловские». Антон зажмурился, принял сало и водку из быстрых рук, моментально проглотил безвкусную на морозе жидкость и попытался чуть подольше просмаковать жирное сало, посыпанное крупной солью. В который раз бросил взгляд на развалины хутора, казавшиеся такими недостижимыми.
Поднялись, побежали. Тридцать метров, пятьдесят, сто. Кто-то провалился под лед. Терял согласные звуки политрук, крича откуда-то из-за спин: «А оиу»! Еще один провалился и теперь тщетно хватался за скользкий лед, постепенно уходя под воду. Сто пятьдесят метров. У финнов проснулся пулемет, и все вдруг стало как-то медленнее. Антон добежал до противоположного берега и свалился за продолговатый валун, рядом с ним мешком осел еще один красноармеец.
- Живем!
- Пока живем. Как зовут?
- Антон.
- А я - Шурик.
- Ты какого года, Шурик?
- Девяносто третьего.
- Восемьсот?
- Девятьсот!
- О, наш!
***
Сталин захлопнул книгу, небрежно бросил ее на стол и достал из кармана коробку папирос. Вынул одну, неторопливо размял курку, набил табачным крошевом свою знаменитую трубку. Затем неспешно встал из-за стола и начал говорить.
- Вот мы три месяца и двенадцать дней воевали. Кого, спрашивается, мы победили, товарищи? Говорят, что финнов. Но это не Бог весть какое достижение. Важно понимать, товарищи, что мы победили не только финнов, но и их учителей. Мы победили, товарищи, немецкую оборонительную технику. Мы победили французскую оборонительную технику. И английскую оборонительную технику мы тоже победили.
Сталин обвел глазами присутствующих. Попав под взгляд вождя, уверенно закивал головой Клим Ворошилов.
- Таков итог этой войны. И это большое достижение. Мы победили тактику и стратегию передовых государств Европы. Но, товарищи, нельзя забывать о том, что после первых успехов и наступления у нас обнаружились и неувязки. Неувязки на всех участках. Выяснилось, что не все командование и не все войска приспособились к условиям войны в Финляндии. - Сталин бросил взгляд на Мерецкова, и генерал отвел глаза, инстинктивно прикоснувшись к золотой звезде, полученной три недели назад, словно она была не высшей наградой Советского Союза, а оберегом.
- Давайте, товарищи, разберемся, что помешало нам всем сразу приспособится к этим условиям.
При слове «всем» Мерецков почти слышно выдохнул. Сталин, не обратив на это внимания, продолжал речь.
- Во-первых, некоторые товарищи хвастались, некоторые товарищи бахвалились после Польской кампании, что наша армия непобедима. Создалась психология в войсках - шапками закидаем! Кто-то забыл, что не было в истории непобедимых армий, - Сталин немного повысил голос, - Но в Польше была не война. В Польше прогулка была, а не война!