– Для кого?
– Для всех заинтересованных лиц.
– Я – заинтересованное лицо, – сказал Мейсон, – и не вижу ничего для себя неудачного.
– Разрешите спросить, как вы узнали об этой квартире?
– Вы можете спрашивать о чем вам угодно, – ответил Мейсон. – Если я посчитаю нужным, то отвечу, а если нет – то нет. А пока спрашиваю я: где Хелен Ридли?
– Пожалуйста, не будем останавливаться на этом вопросе, поговорим, как разумные люди. Может быть, мы найдем какую-нибудь дорогу для взаимопонимания. Думаю, что если бы вы были откровенны и сказали мне…
Мейсон быстро подошел к ближайшей двери и открыл ее. За дверью оказался платяной шкаф. Хайнс кинулся к адвокату.
– Вы не имеете права устраивать здесь обыск. Я решительно прошу вас…
Мейсон отодвинул его в сторону и открыл следующую дверь. Эта вела в спальню. В комнате сидела Адела Винтерс, сложив руки на коленях и торжествующе улыбаясь. Рядом находилась брюнетка, похожая внешне на Кору Фельтон. Девушка выглядела испуганной.
– Мисс Ридли? – Мейсон поклонился.
– Да, это мисс Ридли, – ответил Хайнс из-за его плеча.
– Головная боль у вас прошла? – спросил Мейсон.
– Я… Я…
– Подождите, мистер Мейсон, – запротестовал Хайнс. – Такие действия с применением силы являются противоправными и…
– Здесь есть телефон, – сказал Мейсон. – Вызовите полицию. Потребуйте, чтобы меня арестовали.
– Но, пожалуйста, – воскликнул Хайнс, – будем благоразумны!
– Это мне подходит, – согласился адвокат. – Это ваша партия, вы ее и разыгрывайте, а я попробую приспособиться.
– Хорошо. Пройдемте в гостиную и сядем.
– Дамы, надеюсь, будут нас сопровождать?
Женщина, которая, по предположениям Мейсона, была Евой Мартелл, неуверенно взглянула на Хайнса, но Адела Винтерс сразу же вскочила на ноги.
– Идем, моя дорогая, – сказала она и добавила: – Этот господин, наверное, и есть мистер Мейсон, который звонил мне приблизительно час назад.
– Да, я Перри Мейсон, адвокат.
– Теперь, если вы позволите, я кое-что скажу, – быстро вмешался Хайнс.
– Я только этого и жду, – ответил Мейсон.
– Я имел в виду только дам.
– Перестанем дурить друг другу голову, мистер Хайнс. Вы поместили в газете, которую читают все актрисы, объявление, при помощи которого искали женщину со строго определенными внешними данными, предлагая им очень таинственную и хорошо оплачиваемую работу. Вы велели им всем одинаково одеться и расставили на перекрестках улицы Адамс. В конечном итоге вы остановили выбор на этой девушке. Вероятно, потому, что она больше всех напоминает женщину, за которую вы хотите ее выдать. Так вот, меня просили исследовать это дело настолько, чтобы убедиться, что в нем нет ничего противозаконного.
– Кто вас об этом просил?
– Мой клиент.
Хайнсу, очевидно, делалось все больше не по себе.
– Меня этот ответ вряд ли может удовлетворить.
– Для меня он вполне достаточный.
– Вы хотите убедиться в том, что действия, которые вы определили как фальсификация личности, являются легальными?
– Да.
– А если я сумею убедить вас, что это совершенно легально?
– Тогда мне больше нечего здесь будет делать. Раз эта молодая особа хочет заработать деньги, не нарушая при этом законы, то я ничего против не имею.
– Мы могли бы поговорить наедине?
– Именно здесь.
– Я сказал – наедине.
– У нас здесь максимум уединенности.
– Хорошо, сядем, – сказал Хайнс, отчаявшись. – Знаете… вы меня совершенно ошеломили. Прошу дать мне немного времени, чтобы прийти в себя.
Ева Мартелл и Адела Винтерс сели на диван, Мейсон расположился в кресле напротив них. Хайнс, подумав, придвинул стул и сел у стола.
– Я, – обратился Хайнс к Мейсону, – решил быть с вами откровенным.
– Это очень хорошо, – сказал Мейсон, – однако сперва проверим, в порядке ли ваши счета. Вы выплатили этим женщинам условленные суммы?
– Еще нет.
– Может быть, вы заплатите им деньги?
– Сделаю это с удовольствием, но у меня нет желания исполнять ваши приказы, да еще высказанные таким тоном.
– Так заплатите, и тогда не нужно будет исполнять приказы.
– Приказ, однако, был высказан.
– Черт возьми, заплатите же им!
– Разве они являются вашими клиентками? – покраснел Хайнс.
– В определенной степени. Кое-кто из их друзей просил меня присмотреть за этим делом.
Поколебавшись, Хайнс вынул толстый бумажник, вытащил пять пятидесятидолларовых банкнот и вручил их Еве Мартелл, затем подал стодолларовую бумажку Аделе Винтерс.
– Теперь уже лучше, – сказал Мейсон, когда Хайнс спрятал бумажник в карман. – Я вас слушаю.
– Эту молодую особу зовут Ева Мартелл, – начал Хайнс. – Женщина, которая составляет ей компанию, это миссис Адела Винтерс, исполняющая функции опекунши. Если вы видели объявление, то помните, что я обязался платить, и хорошо платить, опекунше. Для моей собственной безопасности, а также для безопасности этой молодой особы. Я хотел, чтобы не было ничего двусмысленного в этом положении, ничего такого, что могло бы привести хоть к малейшему обвинению в моральной неустойчивости.