— А Винни?
— С ним всё в порядке. Всего несколько шишек и синяков. Шелби наблюдает за ним, она ходит туда-сюда между твоей палатой и палатой Крисси.
— Слава богу, с ними всё в порядке, — выдыхаю я, откидываясь на подушки. — Который час?
— Около шести, скоро придут медсёстры, чтобы снять утренние показатели и наорать на меня.
Мои брови поднимаются.
— Зачем им кричать?
— Это отделение интенсивной терапии, посетители не должны оставаться на ночь. Или приносить цветы, — он усмехается. — Я был убедителен.
— Почему-то меня это не удивляет.
У него хватает такта выглядеть немного смущенным.
— Большой вклад, который моя семья ежегодно вносит в сбор средств в МБОП14, возможно, помог делу.
— Держу пари, — мой голос сух. — Подожди, я в Массачусетской?
— Да. Ты была в тяжёлой форме. Они доставили тебя сюда по воздуху, — его лицо мрачнеет. — Самые страшные тридцать минут в моей жизни.
— Ну, что за отстой!
Его брови взлетают вверх.
— Прошу прощения?
— Первый раз в жизни летала на вертолёте, и всё это чёртово время я была без сознания, — я фыркаю. — Повезло, так повезло.
Он ухмыляется и качает головой.
— Я серьёзно! — я протестую.
— Как только тебе станет лучше, я отвезу тебя на вертолёте компании.
— Серьёзно?
— Серьёзно.
Затем он целует меня — просто лёгкое прикосновение его губ к моим, и от этой нежности у меня перехватывает дыхание.
— Тебе нужно поспать, — говорит он, слегка отстраняясь, его глаза скользят по моим чертам, как будто он пытается запомнить их. — Тебе нужно исцелиться.
— Я в порядке, — бормочу я, но слышу сонливость в собственном голосе.
— Шшш.
Мои веки закрываются, несмотря на все мои усилия.
— Чейз?
— Да, солнышко?
— Ты остаёшься?
Он делает паузу.
— Всегда.
Я позволила красоте этого единственного слова проникнуть в каждую мою клеточку.
— Тогда почему ты всё ещё на стуле?
Я слышу, как он посмеивается за секунду до того, как его руки скользят по моему телу, и он забирается ко мне в постель.
— Это определённо приведёт меня к неприятностям с медсёстрами, — шепчет он мне в волосы.
— Скажи им, что я тебя вынудила. Что ты бессилен сопротивляться мне.
Я чувствую, как его губы дёргаются у моего виска.
— Это правда, Джемма Ифигения Саммерс.
Мои глаза распахиваются, и ужасный вздох вырывается из моего рта при звуке моего второго имени.
— Откуда ты знаешь?!
Он бесстыдно ухмыляется.
— Я читал твою карту.
Я стону от унижения.
— Нееет. Пожалуйста, скажи мне, что я всё ещё без сознания.
— Извини, что разочаровал, — он тыкается в мой нос своим. — И, для протокола, я думаю, что это мило.
— Для протокола, ты псих.
— Не волнуйся, солнышко. Твоя тайна со мной в безопасности.
Я не оспариваю это утверждение. Я просто вздыхаю, прижимаюсь к нему и снова закрываю глаза. Потому что знаю, что руки Чейза действительно самое безопасное место на земле.
* * *
— Она всё ещё спит? Ты уверена, что нет необратимого повреждения мозга? Для неё не может быть здоровым так много спать.
— Ш-ш-ш, Шелби! Ты её разбудишь. И подкати меня поближе, бригада младенцев не выпустит меня из этого проклятого кресла, но меня не нужно пихать в угол, как какого-то дальнего родственника.
— Крисси, мы даже не родственники Джеммы. Дальний родственник имеет больше прав находиться здесь, чем мы.
— Это была фигура речи. А теперь подкати меня поближе!
Вздох.
— Отлично. Но серьёзно, ты думаешь, Чейз лгал, сказав, что она проснулась сегодня утром? Может быть, горе что-то сотворило с его головой. Может быть, он бредит, а она действительно овощ.
— Шелби. Не называй Джемму овощем.
Мои глаза распахиваются и пронзают их обеих яростным взглядом.
— Честно говоря, кома была предпочтительнее этого.
— Ты проснулась! — взвизгивает Шелби, бросаясь вперёд и хватая меня за руку.
Поверх её плеча я вижу, что Уинстон крепко спит в своём детском рюкзачке, прижавшись к её телу и засунув большой палец в рот.
— Видишь, Крисси, я же говорила тебе, что она не овощ.
— Да, именно это ты и сказала, Шелбс, — Крисси закатывает глаза. — Как ты себя чувствуешь, Джем?
— Я в порядке. Чертовски всё болит. И жажда сильнее, чем в тот раз, когда вы заставили меня съесть то пирожное в горшочке, перед девичником Крисси.
— Вот, — Шелби протягивает мне чашку воды с прикроватной тумбочки. — Пей.