Следующим свидетелем был шеф полиции города Океансайда. С ним Джарвис держался подчеркнуто вежливо. Офицер дал следующие показания: на место преступления выехали следователь по уголовным делам и шериф города Сан-Диего, они же произвели тщательный осмотр местности, а потом следователь произвел опознание убитой женщины.
Джарвис пытался заострить показания свидетеля на результатах экспертизы следов, оставленных на месте преступления.
Рассчитывая на возражения со стороны Мейсона, помощник прокурора уточнил, что его интересует положение машины, о чем можно судить по следам, обнаруженным на земле.
В это время в зал суда с шумом вошел Хемлин Кавингтон, стараясь тем самым привлечь к себе внимание. Он уселся позади Джарвиса, немного послушал и принялся шепотом давать тому свои указания:
— Продолжай в том же духе. Допроси его, на что указывают обнаруженные следы. Пусть Мейсон попытается высказать свой протест.
Джарвис зашептал в ответ:
— Мы не знаем, насколько точны результаты экспертизы. Если там не все чисто, этот дьявол Мейсон сразу же уцепится за неточности.
— Пусть только попробует, — не унимался Кавингтон. — По крайней мере, мы заставим его выразить протест. Мы заставим его клюнуть на нашу наживку.
— Ладно, — согласился Джарвис. Он поднялся с места и обратился к шефу полиции: — Итак, расскажите, обратили ли вы внимание на следы двух машин, доказывающие, что машины стояли рядом?
Джарвис искоса взглянул в сторону Мейсона, ожидая от него негодующего протеста, но тот, казалось, даже не расслышал вопроса.
— На мой взгляд, машина, в которой было обнаружено тело, — ответил свидетель, — стояла следом за той, которая покинула это место, и…
— Минуточку, — вмешался судья. — Господин помощник прокурора, я попросил бы повторить вопрос.
Джарвис повторил свой вопрос. Судья в ожидании взглянул на адвоката, тот безмолвствовал.
— Отвечайте на поставленный вопрос, — резко бросил Кавингтон.
— По-видимому, все произошло так, — продолжал свидетель, — машина, в которой было найдено тело, стояла прямо за другой машиной, которая потом исчезла. Было видно, что машина с телом женщины была поставлена в то положение, в котором ее впоследствии и обнаружили, а убийца расположил тело жертвы позади рулевого колеса, перебрался в другую машину и уехал. Вот так это было.
— Можете приступать к перекрестному допросу. — Джарвис победоносно взглянул на Мейсона.
— Насколько я понял, — произнес Мейсон со свойственной ему манерой, демонстрирующей заинтересованность, стремясь тем самым привлечь внимание присяжных, чтобы они лучше уяснили ситуацию, — разговор шел о следах, оставленных преступником?
— Да.
— Теперь, вы утверждаете, что машина с телом женщины была подведена буквально в колею другой машины?
— Совершенно верно. На это указывают кое-какие нарушения поверхности грунта. Он состоит из песка и частиц гранита, которые кое-где сильно уплотнены. Выявить следы отчасти было возможно, но недостаточно четко, чтобы утверждать что-либо абсолютно. Были заметны следы передних колес машины Эзел Гарвин, которые врезались в грунт при установке машины в строго определенное положение. Водителю даже пришлось дать задний ход, чтобы вкатить машину точно в след той, что стояла впереди.
— Так, так, — проговорил Мейсон, всем своим видом демонстрируя живейший интерес. — Значит, вы говорите, что другая машина, стоявшая там, была оставлена заранее?
— Да.
— Женщину убили, когда она вела машину?
— Нет, сэр. Судя по следам крови и их расположению, она сидела справа, когда в нее выстрелил человек, который вел машину. Потом он направил мадонну к тому месту, где стояла другая, перетащил тело за руль, обошел машину Эзел Гарвин сзади и уехал на другой машине.
— Понятно, — сказал адвокат. — Итак, вы утверждаете, что там, где стояла оставленная заранее машина, остались следы?
— Да, сэр.
Судя по голосу, Мейсон был очень заинтересован ожидаемым ответом.
— А какие были оставлены следы, свидетельствующие о том, что машина стояла там в ожидании?
— Остались следы на том месте, где она стояла и где отъезжала.
— И что же свидетельствует о том, что она неспроста стояла там?
— По следам видно, где она тронулась с места, потом, резко развернувшись, поехала обратно по направлению к шоссе.
— Так, — сказал Мейсон, — а если бы не было следов, свидетельствующих о повороте, куда бы тогда она поехала?
— Она бы поехала прямо вперед.
— А что было впереди?
— Невозможно было ей ехать туда.
— Это почему? Что ей мешало?
— Океан.
— О, ясно. Значит, машину пришлось развернуть.
— Конечно, ему пришлось так поступить.
— Получается, единственным свидетельством того, что машина была там оставлена специально, являются следы резкого разворота?
— Ну, машина ждала, когда за ней приедут. Об этом свидетельствуют следы ее движения на том месте, где обнаружили убитую женщину.
Мейсон снова спросил:
— Послушайте внимательно мой вопрос, на который я хочу получить ответ. Какие были оставлены следы, по которым можно было бы утверждать, что машина была оставлена для того, чтобы дождаться другой?
— Об этом свидетельствуют следы машины Эзел Гарвин, которую умело подогнали в след оставленной раньше машины.
— Таким образом, преступник хотел избавиться от следов поджидавшей машины, которая вам открывала истинную картину происшедшего, и вы бы делали выводы по следам совсем другой машины.
— Если вы хотите представить это таким образом, то да.
— Мой дорогой, — с улыбкой поправил его Мейсон, — это не я хочу так представить. Вы хотите так представить. Вот и представляйте вашу версию, но только, будьте добры, постарайтесь излагать поближе к истине.
— Хорошо. Все именно так и было.
— Выходит, вы заблуждались, когда утверждали, что об этом можно было судить по следам машины, на которой скрылся преступник?
— Нет.
— Но все же, какие следы машины, которая была там оставлена, свидетельствуют о том, что она стояла до возвращения преступника?
— Об этом можно судить по рисунку отпечатков протекторов машины, которая подъехала следом.
— Вы имеете в виду машину, в которой лежало тело убитой женщины?
— Да.
— Потрудитесь выслушать меня внимательно, — призвал его Мейсон. — Было ли в следах машины, которую, как вы утверждаете, убийца оставил специально, что-нибудь, точно свидетельствующее о том, что она была оставлена специально?
— Ну, нет, — сказал шеф полиции и попытался объяснить: — Практически, утверждать это невозможно. Нельзя по следам машины сказать: подъехала ли она или стояла час, два или все четыре. Другое дело, если бы шел сильный дождь.
— О, — произнес адвокат с обезоруживающей улыбкой, — тогда вы ошибались, заявляя присяжным при даче свидетельских показаний в прямом допросе, что следы стоявшей машины свидетельствуют о том, что она была оставлена там на некоторое время?
— Верно. Эти следы ни о чем таком не говорят, — согласился полицейский. — Просто обычно приходится восстанавливать картину, привлекая следы другой машины.
— Так вы ошибались? — настаивал Мейсон.
— Ну, я… я так думал.
— Я знал, что вы ошибались, — сказал адвокат, продолжая улыбаться. — Я лишь хотел удостовериться, как не просто добиться от вас признания в этом. У меня все, шеф, благодарю вас.
— Минуточку, — выкрикнул Кавингтон, вскочив со своего места. — Вы не ошиблись, заявляя, что убийца оставил машину на время совершения преступления, а позже подъехал на другой машине непосредственно к первой, не так ли, шеф?
— Я протестую, — улыбаясь, заявил Мейсон, — против попытки прокурора оказать давление на свидетеля. Я могу задавать наводящие вопросы в перекрестном допросе, но прокурор не имеет права задавать свой вопрос напрямик.
— Протест принимается, — согласился судья.
— Что же все-таки случилось? — спросил Кавингтон.