— Вы должны быть моим доверенным лицом, значит, я должна вам, наверное, сказать всю правду.
Кивок его головы выражал больше удовлетворение, чем подтверждение.
— Я вас внимательно слушаю.
— Мы хотели покинуть ресторан, но нам не удалось. Все выходы охранялись. Кто-то, должно быть, позвонил в полицию сразу же, как появился этот неизвестный, еще до того, как дело дошло до стрельбы. Короче, прежде чем мы успели выйти, полиция окружила здание.
— Кто это «мы»? — спросил адвокат.
Минуту она всматривалась в носок своей туфли, затем пробормотала:
— Я и… Гаррисон Бурк.
— Гаррисон Бурк? — медленно спросил Перри Мейсон. — Это тот, который выдвинул свою кандидатуру…
— Да, — отрезала она, как будто не желая больше слышать о Гаррисоне Бурке.
— Что вы с делали с ним в Бичвунд Инн?
— Ужинали и танцевали.
— И что было дальше? — спросил адвокат заинтересованно.
— Ничего, — ответила посетительница. — Мы вернулись в отдельную кабинку и сидели, пока полиция не стала записывать имена свидетелей. Сержант, который руководил операцией, знал Гарри и понимал, что случилось бы, если бы газеты проведали о его присутствии. Он разрешил нам остаться в кабинке, пока все кончится, после чего вывел нас через служебный выход.
— Вас кто-нибудь видел? — спросил Мейсон.
Она отрицательно покачала головой:
— Никто, насколько мне известно.
— Что произошло потом?
Она подняла на него взгляд и неожиданно спросила:
— Вы знаете Фрэнка Локка?
Он кивнул головой:
— Это тот, который редактирует «Пикантные Известия»?
Ее губы превратились в одну твердую линию.
— Да, — подтвердила Ева Гриффин.
— Что он имеет общего с этим делом? — спросил Перри Мейсон.
— Он знает обо всем.
— И хочет это напечатать?
Она красноречиво промолчала. Перри Мейсон взял в руки пресс-папье, лежащее на столе. У него были длинные, мускулистые руки с сильными и ловкими пальцами, которые могли довольно больно сжать, если бы обстоятельства этого потребовали.
— Вы можете заплатить за молчание, — сказал он.
— Нет, я не могу. Вы должны сделать это за меня.
— А почему бы этим не заняться Гаррисону Бурку? — спросил Мейсон.
— Разве вы не понимаете? Гарри может объяснить, почему он был в Бичвунд Инн с замужней женщиной. Но он никогда не смог бы объяснить, почему заплатил бульварной газетенке за молчание. Он должен держаться подальше от всего этого дела, чтобы не угодить в ловушку.
Перри Мейсон барабанил пальцами по столу.
— И вы хотите, чтобы я заткнул им рот? — спросил он.
— Я хочу, чтобы вы как-нибудь с этим справились.
— Сколько вы можете им заплатить? — поинтересовался адвокат.
В ответ засыпала его градом слов:
— Послушайте, что я вам скажу, мистер Мейсон. Запомните это, но не спрашивайте меня, откуда я знаю. Мне кажется, что вы не сможете откупиться от Фрэнка Локка. Вам придется пойти выше. Фрэнк Локк всего лишь подставное лицо в «Пикантных Известиях». Вы знаете, что это за газетенка. Она занимается главным образом шантажом и на это существует. Они выжимают из жертв, попавших в их сети, сколько смогут. Но Фрэнк Локк — это только вывеска. Настоящим владельцем газеты является кто-то, стоящий значительно выше. У «Пикантных Известий» хороший адвокат, который делает все, чтобы защитить их от обвинений в шантаже и клевете. А если им когда-нибудь вдруг не повезет, то за все ответит Фрэнк Локк.
Она замолчала. На минуту воцарилось молчание.
— Я вас слушаю, — подбодрил ее Перри Мейсон.
Ева Гриффин прикусила губу, после чего снова подняла взгляд и быстро заговорила:
— Они узнали, что Гарри там был, но не знают, в чьем обществе. Они намерены опубликовать этот факт и потребовать, чтобы полиция вызвала его свидетелем. Вообще, вся эта стрельба довольно загадочна. Совсем так, как будто кто-то уговорил этого человека напасть на ресторан, чтобы его можно было застрелить под предлогом самозащиты, не подвергаясь излишним допросам. Полиция и прокурор возьмут в оборот всех тех, кто там был.
— Всех, но не вас? — уточнил Перри Мейсон.
Она покачала головой.
— Нет, нас оставят в покое. Впрочем, никто не знает, что я там была. Сержант знает, что был Гаррисон Бурк, но это все. Я назвала выдуманное имя.
— И что?
— Вы не понимаете? Если пресса начнет слишком нажимать, то полиция вынуждена будет допросить Гарри. Тогда он скажет, в чьем обществе он находился, потому что в противном случае дело будет значительно хуже, чем в действительности. А на самом деле в этом не было ничего особенного. Мы имели полное право там отдыхать.
Перри Мейсон минуту барабанил пальцами по столу потом посмотрел на нее пронзительным взглядом.
— Хм, — сказал он. — Я не хотел бы, чтобы между нами были какие-нибудь недоговоренности. Вас беспокоит политическая карьера Гаррисона Бурка?
Она посмотрела на него понимающе.
— Да нет же. Я тоже не хочу никаких недоговоренностей. Мне нужно спасать собственную шкуру.
Перри Мейсон снова забарабанил пальцами, после чего сказал:
— Это будет дорого стоить.
— Я готова, — она открыла сумочку.
Он смотрел на то, как она отсчитывает и укладывает на столе деньги.
— Что это? — спросил он.
— В счет гонорара. Когда вы узнаете, сколько они хотят за молчание, тогда вы свяжетесь со мной.
— Каким образом я с вами свяжусь?
— Вы дадите объявление в рубрику «Лично» в «Экзамайнер», — сказала Ева Гриффин. — Вы опубликуете такой текст: «Е.Г. Переговоры закончены». Тогда я приду к вам.
— Мне это не нравится, — сказал Мейсон. — Я никогда не любил платить шантажистам. Я предпочел бы устроить это как-нибудь иначе.
— Как это можно устроить иначе? — живо заинтересовалась она.
— Не знаю, — пожал плечами Мейсон. — Иногда можно устроить иначе.
— Я могу сказать вам одну вещь о Фрэнке Локке, — вдруг решилась она. — В его прошлом есть кое-что, что он скрывает. Я не знаю, что это такое, но, может быть, он сидел когда-то в тюрьме или что-то подобное.
— Кажется, вы его хорошо знаете, — Мейсон внимательно посмотрел на нее.
— Я в глаза его не видела, — заявила посетительница.
— Тогда откуда вы так много о нем знаете?
— Я вам уже сказала, чтобы вы не спрашивали об этом.
Он снова забарабанил пальцами по краю стола.
— Я могу сказать, что прихожу от имени Гаррисона Бурка?
Она энергично покачала головой:
— Вам нельзя говорить, что вы приходите от чьего бы то ни было имени. Не называйте никаких фамилий. Впрочем вы сами решите, как это устроить. Я не знаю.
— Когда я должен за это взяться?
— Немедленно.
Перри Мейсон нажал кнопку звонка, находящуюся сбоку стола. Через минуту дверь открылась, и в кабинет вошла Делла Стрит с блокнотом в руке. Ева Гриффин села свободней в кресле, всем видом давая понять, что не унизится до обсуждения своих дел в присутствии секретарши.
— Вам что-нибудь нужно? — спросила Делла Стрит.
Перри Мейсон потянулся к правому верхнему ящику стола и достал какой-то лист.
— Это письмо в основном готово, Делла. Я хочу только, чтобы вы дописали одну вещь. Я поправлю это от руки, и вы сразу перепечатаете на машинке. Я ухожу на весь день по важному делу и не знаю, когда я снова вернусь.
— Я смогу с вами связаться в случае необходимости? — спросила Делла Стрит.
Адвокат отрицательно покачал головой:
— Я сам с вами свяжусь, — сказал он Делле. В присутствии клиентов они всегда обращались друг к другу на «вы».
Мейсон взял лист и стал что-то писать на полях. Делла колебалась минуту, после чего обошла стол, чтобы заглянуть ему через плечо.
Перри Мейсон написал:
«Позвони от себя Полу Дрейку и скажи ему, чтобы он проследил за этой женщиной. Только так, чтобы она не заметила. Я хочу узнать, кто она такая. Дело важное!»
Он взял пресс-папье, промокнул лист и подал его Делле.