Глубокие тени пролегли под глазами, а впавшие щеки и горячечный цвет лица говорили о том, что старику недолго осталось.
— Вы приехали из Лондона, верно? — чуть слышно прошептал он.
— Меня зовут Шерлок Холмс; а это мой друг и коллега, доктор Ребекка Уотсон, клерик из храма Серебра.
Лорд Эссекс приподнял руку.
— Садитесь… Давно уже никто ко мне не заходит; раньше была сиделка, Мэри, из гоблинов; хоть было с кем поболтать. Она знала много побасенок. Эти уж мне болотные…
Старик улыбнулся.
— Знаете, мистер Холмс. Со всеми их суевериями, сказками и причудами… Они, боюсь, гораздо умнее нас.
— Вы знаете, что случилось с лордом Уильямом?
Лицо старика сразу же помрачнело.
— Холлоу рассказал. Не люблю, когда он приходит. Кружит здесь, как стервятник… Ждет, пока я умру. Да и чего ждать?
Лорд Эссекс хрипло закашлялся.
— Я и так уже, считай, умер.
— Доктор Уотсон прекрасный врач, — сказал я. — Магия Серебра может быть сильнее, чем колдовство друидов.
Старик лишь покачал головой.
— Простите, мистер Холмс. Слишком поздно мне менять веру; я всю жизнь ходит в церковь, и служил Единому. Кем я стану, если теперь, на пороге смерти, кинусь менять богов, как носовые платки?
Его лицо побледнело, дыхание стало неровным.
— Нет! Раз мой час пришел, я пойду тропами Единого и не предам его. А иначе получится, что вся моя жизнь окажется ложью…
— Вам лучше уйти, — раздался негромкий голос.
Я обернулся.
В дверях стоял человек в изумрудной мантии. Свежий венок омелы в седых волосах говорил о том, что перед нами друид.
— Преподобный Сэм Холлоу, — пробормотал я.
— Лорд Эссекс серьезно болен, — отвечал тот. — Нельзя его утомлять.
Мы вышли в коридор.
— Лорд и правда очень плох, — сказал я. — Ваша магия явно не помогает.
Друид гордо выпрямился.
— Мы служим Единому, мистер Холмс. Моя цель — не продлить жизнь лорда, вопреки воле Господа, и впасть тем самым в безумие колдовства. Я лишь проводник воли Божьей; буде ему угодно, лорд Эссекс выживет. А если нет, то не мне и не вам противиться решениям Создателя нашего.
— Понимаю, — кивнул я. — Поговорим о Томе Уилкинсоне. Гоблин-грум, что ходит здесь за виввернами. Вы уверены, что он убил лорда Уильяма?
Сэм Холлоу мрачно посмотрел на меня.
— Я сам застал его возле горящего замка.
— С тем же успехом, можно сказать, что гоблин застал там вас.
Лицо друида исказилось от ненависти.
— Вы забываетесь, мистер Холмс. Я друид; нелепо даже и думать, что я…
Доктор Уотсон властно подняла руку, и Сэм Холлоу замолчал.
Их глаза встретились.
— Зачем, по-вашему, гоблин убил лорда Уильяма? — спросила она.
— Деньги, — ответил Холлоу. — Грум понимал, что скоро его уволят. А в библиотеке хранились ценные и редкие книги. Я сам не раз был в гостях у лорда Уильяма, и всегда удивлялся богатству его коллекции.
— А что исчезло из замка?
— Этого мы никогда не узнаем; элементаль уничтожил все. Вот зачем гоблин его призвал.
— Думаете, такие чары по плечу обычному груму? — спросил я.
— Ах, оставьте, мистер Холмс!
Друид потерял терпение.
— Том Уилкинсон летал верхом на ядовитых виввернах. Что ему какой-то элементаль?
— И все же подумайте, — сказала доктор Уотсон. — Возможно, я смогу помочь старику.
Сэм Холлоу с ненавистью взглянул на нее.
Друиды и клерики Серебра всегда были на ножах.
— Лорд Эссекс чересчур мягок, — отвечал преподобный. — И это дорого ему стоило.
Речь, очевидно, шла о детишках.
— Настоящий лендлорд никогда не коснется магии. Нет лечения, кроме того, что посылает Единый; все прочее святотатство. А гнусная ложь Серебра…
Его передернуло.
— Будь моя воля, вас бы на порог не пустили.
— Как съездили в Хартфордшир, мистер Холмс?
Лестрейд нервничал.
— Дирижабль трясло все время. А как дела у вас здесь, в Лондоне?
Закрытый экипаж вез нас по узким улочкам Сохо.
— Друиды в ярости, мистер Холмс. Том Уилкинсон сидит в камере, в тюрьме Ньюгет; но скоро мне придется отдать его святошам из Хартфордшира. И тогда ему уже ничто не поможет.
Будучи серым крыслингом, — Лестрейд всегда ненавидел графства, где древний закон по-прежнему ставил людей выше других народов.
— Будем надеяться, — сказал я, — что наша охота сегодня будет удачной…
Экипаж остановился. Мы вышли.
Вокруг, словно армия прокаженных, тянулись трущобы. Там и здесь, из окон выглядывали гоблины и бурые крыслинги.