— Как с «первого»? — удивленно спросил капитан. — Какой же черт так тряс «Голубку»?
— Да, — подтвердил Дубинин. — «Оно» сразу выхватило удилище из крепления… Я пытался схватиться руками, да где там… Удилище торчало уже из воды. Не погружаясь, оно принялось удаляться от борта. Затем вдруг исчезло…
— Как исчезло? — перебил его Леденев. — Погрузилось?
— Нет, — ответил Дубинин. — Вот сейчас было… И тут же нет его. Я удивился, голова закружилась — и все.
— А кто нас дергал во второй и третий раз, когда яхту трясло и толкало? Этого вы разве не ощутили? — спросил де ла Гарсиа.
Он пристально смотрел в лицо Дубинина. Инженер пожал плечами.
— Не помню… У меня закружилась голова. — Он поднял руку и потер ею лоб.
Остальные трое переглянулись.
— Забавно, — медленно проговорил Юрий Алексеевич. — Удилище покинуло судно с первым же толчком рыбы, или кто там был еще, не важно… А мы ощутили еще два сильных толчка. Что это могло быть, капитан?
— Моретрясение! — воскликнула Нина. — Верно, Иван Михайлович?
Хуан Мигуэл покачал головой.
— Такого в этих водах не бывает. Хотя… В океане все может быть.
— Не кажется ли вам, друзья, что изменился цвет воды вокруг? — спросил Леденев. — Некий бирюзовый оттенок… Не примета ли это какой-нибудь непогоды? А, Хуан?
— Прогноз есть отличный на сегодняшние сутки. А море постоянно изменяется… Впрочем, пойду взглянуть на барометр…
Де ла Гарсиа потянул створки, открывшие трап, который вел в кормовую каюту, там хранились приборы и был оборудован штурманский стол.
— Как вы себя чувствуете сейчас, Виктор Васильевич? — спросила Нина. — Дайте-ка руку… Гм… Пульс слегка учащенный.
— Хорошо чувствую. Легкий, правда, звон в голове.
— И у меня звенит, — проворчал Юрий Алексеевич. — Так это я к мачте прислонился неудачно…
Нина хотела сказать, что шум, похожий на звон, слышит и она тоже, хотя не теряла сознания и не ударялась о мачту, но решила ничего не говорить пока никому.
— Не двинуться ли нам к берегу? — предложила она появившемуся на трапе капитану.
Хуан Мигуэл кивнул. Не промолвив ни слова, он прошел на бак и стал возиться с принайтовленным к бушприту стакселем. Он ощупывал руками штаг и посматривал на Леденева, стараясь встретиться с ним взглядом. Юрий Алексеевич принял молчаливый сигнал молодого друга и перешел на нос.
— Радиостанция молчит, — сказал Хуан Мигуэл. — Барометр хороший, погода не изменится, а радио молчит…
— Видимо, сели батареи, Хуан?
— Нет. Станция в исправности… Никак не могу поймать Гавану. И не только Гавану… Общее молчание в эфире. Только естественный фон…
— Антенну проверил?
— Конечно. Первым разом… Антенна в порядке.
— Что-нибудь во внутрях? Я имею ввиду, в станции?
— Смотрел. Как будто и там как надо.
— Ну, мы с тобой те еще радиотехники… Попросим глянуть Дубинина. Он энергетик, и в этих делах должен быть вроде бы докой.
Капитан де ла Гарсиа тронул Леденева за локоть.
— Мне не нравится такая штука, — сказал он. — Предчувствие напасти, Юрий Алексеевич. Пусть наш рыбак мотает удочки, будем идти в Матансас. Радио он будет смотреть по дороге.
— Хорошо, — согласился Леденев. — С парусами справишься? Пойду помогу в корме…
Когда рыболовная снасть была выбрана на борт, на «Паломе» поставили все паруса, и яхта легла на обратный курс.
Ветер был слабым.
Капитан де ла Гарсиа недовольно поглядывал на вялый кильватерный след, его оставляла за кормою «Палома».
— Совсем мало хода, — сказал он. — Не больше четырех-пяти узлов.
— Может быть, взять левее? — заметил Леденев. — Скорость увеличится…
— Опасно, Юрий Алексеевич. Слева рифы и отмели. Будем идти на чистый вест, пока не выйдем на траверз маяка на острове Крусдель-Падре. Последние рифы обойдем у маяка Пьедрас. Там и ляжем на мыс Мая, прямо в бухту Матансас. Но с таким ходом нам идти домой только утром…
— Придем утром? — спросила Нина. — Значит, опоздаю на обход в больнице…
— Ничего, — успокоил ее Хуан Мигуэл. — Сейчас поставим мотор… Заодно опробуем его. Наш яхтклуб добыл подвеску японского рожденья. Весит двадцать кило, а сил имеет полсотни.
Закрепили подвесной мотор на транцевой доске, там имелось особое приспособленье, мотор заработал отменно. «Палома» резво понеслась на запад.
— Уберем паруса? — спросил Дубинин.
— Паруса не есть лишнее, — сказал капитан. — Они добавляют ход. Надо только…
Хуан Мигуэл недоговорил. Он пошарил в правом ящике кокпита, достал из него черный конус, прикрепил к фалу и поднял на мачте вершиной вниз.