— Посмотрим, что у вас за город.
Их матери обнялись. Увидев это, Катька вдруг кинулась Ромке на шею. Он этого не ожидал и конфузливо отстранился. Ничуть не смутившись, Катька от него отошла, порывисто обняла Лешку и затараторила:
— Как я рада, что вы к нам приехали. А тебя по-прежнему Лешкой зовут? Или Олей?
— Лешка она, — ответил Ромка.
Это имя он дал сестре сам. Когда она родилась, он был совсем еще маленьким и, хотя говорить начал очень рано, выговорить «Олюшка» — так стали звать сестренку взрослые — ему было не под силу, у него получалось короче: Лешка. Так ее все и стали звать.
— Вот и хорошо, мне имя Лешка больше нравится, — закивала Катька. — Я вас давно жду, скучно вам здесь не будет, вот увидите. У меня куча всяких дисков, и можно сходить в Дом актера, и в театр, и в цирк, и на лошадях покататься.
— На лошадях? — вдохновился Ромка.
Катька не ответила. Глядя через его плечо, она замахала рукой и радостно закричала:
— Здравствуйте, Марина Владимировна!
Лешка с Ромкой обернулись и увидели уже знакомую девушку. Вслед за другими актерами она шла по перрону. Заметив Катьку, Марина приветливо улыбнулась.
— Здравствуй, Катюша. Знакомых встречаешь?
— Ага. Вот их. — Катька указала на брата с сестрой. — Это мои гости. Они ко мне из Москвы приехали. А занятие у нас когда будет?
Марина снова улыбнулась, на сей раз брату с сестрой, и отвела назад свои волнистые волосы.
— Теперь не скоро. Мы снова уезжаем, и боюсь, что не смогу уделить вам время до отъезда. Все дни расписаны по минутам, и репетиции, и спектакли, и выступления. Сегодня, кстати, вечер в Доме актера. Придете в каминный зал?
— Придем? — Катька вопросительно посмотрела на Ромку с Лешкой и сама за них ответила: — Конечно, придем!
— Вот и хорошо. — Марина взглянула на Ромку и снова улыбнулась, а он вдруг покраснел до самых ушей. На его счастье, девушка уже отвернулась, так как ее снова кто-то окликнул.
Тоже сошедшая с поезда пожилая женщина шла к ним. Марина шагнула ей навстречу.
— Доброе утро, Ирина Сергеевна.
— Доброе, доброе. Мариночка, надеюсь, вы не забыли об обещанной экскурсии?
— Нет, конечно. — Марина повернулась к ребятам. — Я буду показывать город Ирине Сергеевне, если пожелаете, можете к нам присоединиться. Встречаемся в двенадцать у Центрального телеграфа. Ну, пока.
— Пока, — громче всех сказал Ромка.
Девушка примкнула к поджидавшим ее актерам и вместе с ними скрылась в здании вокзала. Ромка проводил ее глазами и толкнул сестру.
— Ты не забыла, что мы должны сходить к родственнице Дарьи Кирилловны? И хорошо б поскорее.
— А погулять с ними по городу ты разве не хочешь? — Лешка указала подбородком на Марину и женщину.
Изобразив полное равнодушие, Ромка пожал плечами.
— Так и быть, уговорила.
— Тогда какие проблемы? Сходим к тете Симе потом. Катя нам покажет, куда идти. Катюш, а ты Марину откуда знаешь?
— Марина Владимировна — мой преподаватель. Она не только на сцене играет, но и руководит нашей театральной студией. И мы все к ней в театр ходим. Нас на все спектакли бесплатно пускают, — похвасталась Катька. — Очень жалко, что занятий больше не будет, а то я бы вас с собой взяла. У нас в студии знаете как интересно!
— Ты, значит, хочешь стать актрисой?
— Посмотрю. Там видно будет.
— А куда они едут? Опять в Москву? — обрадовался Ромка.
— Нет, — разочаровала его Катька. — В Париж, на Мольеровский фестиваль. Везут туда «Полоумного Журдена» Булгакова.
Ромка нахмурил брови, боясь показать свою неосведомленность.
— Это какого же Булгакова? Который «Мастера и Маргариту» написал, что ли?
— Ну да, он. Только Булгаков был еще и драматургом. У него знаешь сколько пьес? Четырнадцать! «Собачье сердце», «Дни Турбинных»… И фильмы такие есть. А один ты вообще наизусть знаешь.
— Я? — удивился Ромка.
— И ты, и все мы. «Иван Васильевич меняет профессию». Его же по мотивам его пьесы сняли. А в «Полоумном Журдене» он по-своему интерпретировал Мольера, взяв за основу его «Мещанина во дворянстве», — с видом знатока объясняла Катька. — Потому они и едут на Мольеровский фестиваль. Ясно? У них такой интересный спектакль получился! А вы в Москве разве «Журдена» не смотрели?