Но Гарик не пошел обратно в домик.
— Ну, в общем-то, мы вполне можем обойтись и без Григория Михайловича. — Не желая вступать в конфликт с привередливым гостем, он пропустил мимо ушей Ромкины колкости и решительным шагом направился к оранжерее. — Идемте, я вам кое-что покажу.
— Что еще? — насупился Ромка, поскольку ничего, кроме реки, его сейчас не волновало.
— То, что обещал, — загадочно ответил мальчик. — Сами сейчас увидите.
Ничего не объясняя, Гарик обежал оранжерею кругом и поманил гостей за собой.
Оранжерея отстояла от забора метра на полтора, и это был, пожалуй, единственный необихоженный участок земли во всей усадьбе, с сорной травой и самовольно разросшимся кустарником. Об этом кусочке территории то ли забыли, то ли не сочли нужным прикладывать к нему руки. Да и к чему? Огороженный с одной стороны оранжереей, с другой — хозблоком, он совсем не был виден постороннему глазу. А когда ребята, раздвинув кусты, вплотную приблизились к забору, Гарик указал на приваленный к частой металлической сетке огромный валун, казавшийся вросшим в землю, и с кряхтением его перевернул.
— Этот камень только с виду кажется жутко тяжелым, а на самом деле он легкий, потому что не круглый.
Вблизи оказалось, что это и не валун вовсе, а всего лишь его половинка, к тому же выдолбленная изнутри.
Не прилагая особых усилий, Гарик сдвинул камень в сторону и с гордостью проговорил:
— Я его еще прошлым летом нашел и сюда незаметно приволок. Сам, мне никто не помогал.
Затем разгреб прошлогоднюю траву и листву, отбросил ветки в сторону, и перед ребятами открылся небольшой лаз, похожий на звериную нору.
— И ход этот сам проделал. Знаете, сколько времени над ним трудился? Целый месяц. Одному в поселок мне бегать не разрешали, а очень хотелось — у меня там друг один был, из местных, не мог же я приходить к нему с телохранителем! И смотрите, меня здесь почти год не было, а проход этот до сих пор никто не обнаружил.
Нагнувшись, Артем заглянул в черную дыру.
— Значит, кроме тебя, в него не ступала нога человека? — пошутил он, но Гарик ответил со всей серьезностью:
— Янкина только. Она следила, чтобы меня никто не застукал, пока я его рою, а потом я разрешил ей в него пару раз пролезть.
— Да, свобода требует жертв, — глубокомысленно изрек Ромка и, слегка подумав, удивился: — А что, у ваших охранников, что ли, нет камер слежения? Вроде бы я в их домике мониторы видел.
— Есть, конечно, но это место почему-то в их обзор не попадает. Вот отсюда и досюда, — Гарик обвел рукой несколько кустов. — Думаете, я просто так стал долбить здесь землю? Вовсе нет. Один раз мы играли с Янкой в прятки, и я решил не бегать высунув язык по всей усадьбе, а понаблюдать с помощью камер, куда она спрячется. И вдруг она зашла за оранжерею и разом исчезла со всех экранов. К счастью, кроме меня, этого никто не заметил. Потом мы провели несколько экспериментов и выяснили, что только этот участок выпадает из поля зрения наших охранников. Я об этом никому не сказал, решил, что самому пригодится, и приступил к работе. И, как видите, трудился не зря, теперь мы спокойно можем выйти на волю, ни у кого не спрашиваясь. — Последнюю фразу он произнес с нескрываемым торжеством.
— Молодец, наш человек, — Ромка похвалил нового друга со всей искренностью, на какую был способен, а Артем озабоченно произнес:
— Ты хоть учел, насколько подрос за год? Твой ход уж больно узкий. Сам-то ты в него уже пролазил?
— Н-нет. Но можно проверить.
Гарик метнулся в оранжерею, принес оттуда клок полиэтиленовой пленки, постелил его на землю, уселся, вытянул в лаз ноги и быстро, словно угорь, проскользнул внутрь. Потом вытянул пленку вслед за собой, постелил ее снова, и вскоре ребята увидели его ноги, а затем и туловище. Миг — и перед ними во весь рост предстала его небольшая фигурка.
— Класс! — восхитился Ромка. — Дай-ка я тоже попробую.
— Ты не пролезешь, — заявил Артем, с большим сомнением взирая на весьма упитанного лучшего друга.
— Это еще почему? — возмутился Ромка.
Он выхватил у Гарика пленку, точно так же ее расстелил, уселся, потом лег на спину, засунув в лаз кроссовки. Ухватившись за окаймляющую забор металлическую планку, подтащил тело вперед и забормотал:
— Сейчас, погодите, не все сразу.
— Я же говорил, что застрянешь, как Винни-Пух, — засмеялся Артем. — Придется тебе теперь худеть всю неделю.
— И вовсе я не застрял. — Взъерошенный и красный от натуги, Ромка вытянул из прохода ноги и, найдя острую палку, принялся ковырять твердую каменистую землю, упрямо твердя: — Все равно пролезу, назло врагам, вот увидите.