На улице, казалось, все вымерло, так было тихо. Мне это не понравилось еще больше. Дома заперты на замок, словно их жильцы давно уехали. Некому даже помочь, если со мной что-нибудь случится. Очень неприятно, когда думаешь об этом.
Дорожка, по которой я шел, терялась впереди в зарослях деревьев и кустов.
Вдруг в траве блеснул вороний глаз, и я наклонился поднять его.
И в этот момент волосы зашевелились у меня на голове. Я услышал шаги позади себя. Кто-то догонял меня.
Я услышал звяканье металла. Что это, нож?
Я, не оглядываясь, пошел дальше и быстро перебежал улицу.
Притворяясь озабоченным поиском ворон, я запутывал следы. Но в глубине души я отдавал себе отчет, что испугался.
Но чего же я боюсь? Я набрался храбрости и оглянулся. Мужчина и женщина шли по дороге в другую сторону. Лязг металла я услышал в тот момент, когда они запирали ворота.
Глупый неврастеник, подумал я про себя.
Я решил больше не думать о «преследователях» и сосредоточиться на поиске ворон. Прищурившись, я внимательно смотрел в кусты, ища черные спинки или блестящие крылышки. И нашел еще двух.
Потом я заглянул в узкий проход между домами и увидел еще одну ворону. Она торчала из водосточной трубы. Я нагнулся, чтобы поднять ее.
Я вытащил ворону из укрытия и сунул ее в сумку к остальным. Размышлял, идти ли дальше в этот переулок или вернуться на дорогу.
И в этот момент услышал топот ног за спиной. И прежде чем я успел обернуться, на меня сзади кто-то навалился.
Я оказался захвачен врасплох.
И тут же повержен на землю. Моя бедная шляпа опять очутилась подо мной, и я второй раз за эту охоту превратил ее в блин. Но головой, коленями и руками я с размаху ударился о твердую землю.
Голова кружилась. Мне стало плохо. Я почти потерял сознание. Но какой-то частью рассудка я понимал, что крепко сжимаю сумку с птичками в левой руке. Я почти лежал на сумке. И острые крылышки впивались мне в грудь.
В сумке было целых девять ворон. И я не собирался отдавать их без боя.
Вообще-то я не силен в драке — это любой подтвердит. Кроме того, я был почти без сознания. Но я боролся как мог. Я напряг плечи и прижался к земле. Меня невозможно было сдвинуть даже на миллиметр. И громко звал на помощь.
Парень, который оседлал меня, разозлился и стал лупить кулаками. Я зажмурил глаза, сжал зубы и боролся как мог. Он лупил меня по ребрам и по затылку. У него хорошо получалось, и ссадина на лбу болела все сильнее.
Острые крылья врезались мне в грудь, когда меня опять прижали к земле. Я услышал свой крик. Но внутренний голос убеждал меня не сдаваться. Я должен сохранить ворон. Я не мог их потерять.
Я с усилием приоткрыл глаза. Все было как в тумане. Я не видел четко. Только смутные очертания. Я все еще вопил. Опять удар костяшками пальцев в ухо.
Потом я услышал выстрелы. Далеко. Очень, очень далеко… Лай собак…
Вороны… Я не отдам…
И все погрузилось во тьму.
Я очнулся от ощущения, что кто-то кладет мне на голову салфетку, смоченную водой. И еще я услышал голос.
— Его сильно ударили по голове. Наверное, у него сотрясение. Колено разбито. Но кости целы. Сделайте рентген головы. И колена.
Я открыл глаза. И увидел какие-то мутные пятна. Кажется, надо мной склонялись какие-то люди. Я сделал движение сесть. Но кто-то силой уложил меня опять.
— Лежи, сынок, — сказал голос надо мной. — С тобой все будет в порядке. Теперь ты в безопасности. Мы позаботимся о тебе.
Я отчаянно боролся, вырываясь из цепких объятий того, кто укладывал меня обратно. Я пытался встать на ноги.
Сильные руки крепко сжали мою руку. Я почувствовал укол иглы. И все стало далеким, звуки — приглушенными. Я чувствовал, что меня поднимают и несут на кровать. Потом укладывают.
Я долго соображал, прежде чем понял, что я в больнице. Потом все завертелось. Я слышал человеческие голоса, но не мог разобрать слов.
Потом меня подняли опять и покатили на чем-то в большой зал с ярким, слепящим светом. Я видел этот свет словно издалека. Говорят, так люди умирают. Тогда тоже видят далекий свет. А когда подходят ближе, к ним протягивают руки какие-то люди. Я тоже видел силуэты людей. И они что-то говорили мне.
Интересно, я умираю? Но не мог спросить об этом у людей. Рот не хотел меня слушаться.
Голоса были гулкими, как в тумане. Они отзывались в моей голове ничего не значащим шумом. Потом я ничего не помню.
— Где мои вороны? — громко спросил я.
— Ах, — произнес женский голос. — Ты наконец очнулся. Как ты себя чувствуешь?