Серая, дымчатая дверь с табличкой «325». Однокомнатный номер на четверых постояльцев. Стены выкрашены в белый цвет, кроме той, вдоль которой стоят кровати. Она пестрит ярко-оранжевой расцветкой. При входе в номер, в прихожей, справа вдоль стены располагается светло-коричневый шкаф. В нем находится сейф, две дополнительные подушки, два одеяла, отделение для обуви, встроенный мини-бар, полка для сумок и других принадлежностей. На полку плотно втиснуты два спортивных рюкзака, один чёрный чемодан на колёсиках и большая спортивная красная сумка. Слева в прихожей, на двери, ведущей в туалет и ванную, висит зеркало высотой метра два. Прихожая и комната отделены дверным проемом. К одной из стен комнаты придвинут стол с тремя выдвижными ящиками. На столе находятся чайник и четыре грязные чашки, в углу прикреплен телевизор из чёрного пластика с отлетевшей панелью управления и расплавленной дырой в боковом динамике. Над столом висит большое квадратное зеркало. Еще выше, горизонтально вытянутая лампа дневного света. В другом углу, ближе к балкону, стоят стол и три белых стула с зеленой обивкой. На одном стуле валяется тёмно-фиолетовый шерстяной свитер, на спинке другого висит голубая, мятая на спине, рубашка. Ножки стульев обнимает мини-горка чёрных носков, распространяющих едкое зловоние. Напротив стены со столом находится оранжевая стена. Вдоль нее стоят четыре кровати с зелеными, в синий орнамент, покрывалами. Справа от каждой кровати располагается небольшая тумбочка. Над каждой тумбочкой прикреплен треугольный светильник. На оранжевой стене висит небольшая поделка, сложенная из деревянных палочек. Балкон прикрывают белый тюль и плотные тёмно-персиковые шторы.
На каждой кровати лежало по трупу. Восковые белые лица заканчивались большим красным овалом запёкшейся крови. Из них виднелись обрубки шейных позвонков. Все четыре головы были почти отделены от туловища и держались только на небольшом лоскутке кожи. Подушки, простыни, матрасы были насквозь пропитаны кровью. Между ножек кроватей, кое-где, виднелись алые капельки. Одни из них ярко горели в лучах света, падающего через щель между шторами, другие, незаслуженно попавшие в тень, напоминали старый засохший кетчуп. Казалось, даже в глубине зеркал застыла ужасная гримаса смерти.
Глава 3. Семьдесят пять грамм водки
По номеру медленно и плавно кружило два человека. Их ноги скользили по светлому линолеуму голубоватыми бахилами, на руках виднелись белые перчатки. Пинцетами они собирали в пластиковые пакеты всё, что им казалось важным. Важного набралось немного. Один из экспертов направился к выходу. На его плече висели видеокамера и фотоаппарат.
–Привет, – криминалист снял перчатку и пожал руку Овсову, затем обратился ко всей троице, – мы всё обработали, номер недавно убирали влажной тряпкой, пальчиков почти нет. Чётких – только четыре разные ладони. Наверное, постояльцы, – эксперт оглянулся, – бывшие постояльцы. Сейчас подъедут наши и заберут трупы.
–Что-нибудь интересное? – Бруталов не стал дожидаться действий более старших и опытных коллег, решив блеснуть дежурным вопросом.
–Самое интересное случилось ночью, – криминалист строго взглянул на младшего следователя, – а у нас рутинная работа: орудие убийства отсутствует, ничего подозрительного и необычного не обнаружено, – эксперт кивнул головой на пластиковый пакет, – Вот эту мелочёвку проверим, но скорее всего пустышка. Да, убийцу тоже пока не нашли.
Последнее явно адресовалось Сергею Степановичу.
–Паша, вот смотри, особых брызг крови ни на стенах, ни на полу нет, – Овсов указывал на ближайшего покойника, – а мог ли убийца сначала чем-нибудь накрыть лицо и шею человека, например, подушкой, а потом, из-под неё уже резать?
–Ты знаешь, – Павел прищурил глаза, разглядывая труп, словно товар на полке магазина – а ведь, наверное, так и было. На груди одного из них валялся пиджак. Мы его отдельно упаковали, уж очень много крови в нём оказалось. Мне даже подумалось, что он под трупом лежал, и поэтому в ткань так обильно натекло.
–Сколько, предположительно, было убийц? – вопрос тоже был дежурным, но важным и Александр Валерьевич это прекрасно понимал.
–Чувствуется одна и та же рука. Скорее всего, правая. Глубина и угол разреза одинаковые. Опять же, выводы после вскрытия.
–Я сегодня заеду за бумажками, – тон Бруталова не оставлял никаких сомнений относительно его мнения о скорости работы экспертной службы.