Овсов открыл свою папку, осторожно и медленно, стараясь не повредить, вытащил целлофан и, тщательно расправив, приложил к месту, которое его заинтересовало. Кусок плёнки и большой лист сошлись в единое целое.
Глава 7. Четыре химика
-Феликс, я запамятовал твою фамилию.
–Нет.
–Что «нет»? – сперва Овсов подумал, что Феликс решил окончательно законспирироваться, затем, что он сошёл с ума, ну, а после, что старший лейтенант стесняется своей фамилии, – что «нет»?
–Ты не мог забыть мою фамилию. Такое не забывается. Ты её просто не знаешь.
–И как же она звучит? Я весь в нетерпении.
–Яблоков.
–И почему её нельзя забыть? – Овсов взглянул на женщин, словно желая расспросить, что помнят они о чужих именах, – Я знаю и другие названия фруктов. И даже овощей.
–Это же яблоко, – Феликс томно понизил голос, – плод греха. Символ всей моей жизни.
За плечом Яблокова громко прыснули, Феликс оглянулся, но обе женщины уже смотрели в другой конец коридора.
–Так и запишем, – пробурчал Овсов, – кисло-сладенький ты наш.
–Мне казалось, что на расследовании убийств вести себя следует гораздо серьёзнее, – недовольно проговорил Феликс.
–Ты будешь смеяться, но мне тоже так казалось, – усмехнулся Дмитрий, – всё, осталось только расписаться. Прошу всех начертать свои автографы.
–Теперь куда? – они захлопнули за собой дверцы Жигулей, и Феликс нетерпеливо заёрзал на жёстком автомобильном кресле.
–Сам думаю, – Овсов бросил папку на заднее сиденье и положил ладони на руль, – теперь следует доложить начальству. Вот только в какой последовательности, чтобы правильно получилось? И по шапке сильно не схлопотать, и дело с точки Алялина сдвинуть.
–Так мы больше нигде никого ловить не будем?
–Пока нет. Настало время подумать о фактах: о тех, что сегодня узнали, и тех, которые нужно просчитать.
–Мне необходимо сдать пистолет в оружейку.
–Время ещё позволяет. Сейчас мы съездим в прокуратуру, к Новикову, и всё расскажем. Затем я тебя подкину до вокзала. Согласен?
–Поехали.
Кабинет старшего следователя городской прокуратуры находился на втором этаже. Дорогая итальянская жёлто-чёрная офисная мебель, подвесной французский потолок, девственно белый и идеально ровный, набор дистанционных пультов: от матового жалюзи, от кондиционера над средним окном, от широкого телевизора на стене напротив, от видеокамеры за спиной хозяина кабинета, нацеленной на собеседника.
–Что-то случилось? – Новиков поднялся навстречу и пожал протянутые в приветствии руки.
–Александр Валерьевич, появилось множество косвенных улик, которые выстраиваются в новую версию.
–Любопытно, рассказывай.
На то, чтобы описать весь сегодняшний день, у Овсов ушло не более получаса. Хватило бы и пятнадцати минут, если бы не ехидные замечания Феликса, которые ясности не вносили, но мешали повествованию капитана милиции.
–Итак, – Овсов перевёл дух и строго посмотрел на Яблокова, – самый главный недостаток моей версии – полное отсутствие мотива преступления. Сложно даже представить себе более менее вменяемую причину такого убийства.
–С другой стороны, – задумчиво проговорил Новиков, – если перебрать не спеша все схемы, то очень немногое впишется в такое замысловатое преступление. Решение простое и лежит на поверхности.
–И оно одно, – добавил Овсов, – только мы его не видим.
–Пока не видим, – уточнил Новиков, – а теперь коротко обо всех действиях убийц, исходя из того, что мы уже знаем. Назовём их для удобства «четвёркой».
–Из-за своего мотива они садятся в поезд с целью убить четверых парней. Перед этим покупают несколько газет и журналов, чтобы ходить по вагонам, не привлекая к себе особого внимания. Считаю, что периодику они приобрели на вокзале непосредственно перед убытием. Думаю, надо послать Яблокова в тот город в небольшую командировку. Собрать данные по убитым и опросить все киоски железнодорожного вокзала. Улика для опознания только одна – оттопыривающаяся губа, но зато она очень редкая и в сочетании с тем фактом, что их было четверо, улика становится практически стопроцентной.
–Согласен, – Новиков кивнул головой и посмотрел на Феликса, – сразу после нашего разговора я перезвоню твоему начальству. Кстати, откуда четвёрка приехала?
–У меня всё записано, – в голосе Феликса прозвучали горделивые нотки, – купе, где нашлись лишние стаканы, мы зафиксировали, как только я вернусь к себе в кабинет, немедленно подниму списки и установлю город, откуда четвёрка выехала.