Дмитрий открыл дверцу Жигулей и завёл машину. Дежурная по третьему этажу говорила, что Алялин чрезвычайно радовался своей командировке. Всегда выбрит, улыбается, хорошо одет, пахнет парфюмом. Бармен проболтался, что это связь с женой директора «Протона». Насколько будет влюблённый человек рисковать вновь обретённым счастьем после нехороших разборок с любовниками бывшей жены и пинка под зад с работы военного хирурга? Не кинулся же он в клубе на пристававшего к нему наглеца. Сдержался. Или, наоборот, сделал вид, что не имеет претензий к пацанам, а сам затаил обиду? Овсов притормозил на красный свет трёхглазого регулировщика улиц. Чёртова жена Алялина. Чего тебе не сиделось? Или лежалось? Или ногами раздвигалось? И муженёк твой бывший хорош. Не знаешь, что делать с женщиной в постели? Так сходи в книжный магазин, пособие купи. Подобной литературы, поди, навалом везде натыкано. Или ты постеснялся? Скромнейший военный хирург? Не верю. Да и губошлёпа никуда не денешь, который военный химик в прикиде художника-абстракциониста бродит по поездам и гостиницам, продавая газеты, журналы и покупая дополнительные четыре простыни.
Опять военный? И хирург и химики? Могут они быть заодно? Почему бы и нет. Ещё, что ли, одна версия нарисовалась? Тьфу, ты, оговорка рисовальная, так и сам что-нибудь досочиню.
Овсов достал телефон и набрал номер Феликса.
–Ты уже приехал?
–Подъезжаю.
–Тебя встретить?
–Было бы неплохо.
–Тогда жди меня в своём кабинете.
–Договорились.
Через полчаса Овсов наткнулся на Феликса, объяснявшего дежурному по линейному отделу, почему ему надо срочно бежать домой, а не к ожидающему его начальнику железнодорожной милиции. Плотный невысокий майор в портупее сердито тряс усами и выговаривал Яблокову всё, что о нём думал. В этом всём были упомянуты: незнание Феликсом основных постулатов «Закона о милиции», отсутствие служебной субординации, глубокое непонимание политического момента, нежелание работать в соответствии с законодательством страны, глупое стремление совокупиться с собственной женой в ущерб общему делу противления вселенскому злу и полное отсутствие малейших намёков на культуру у Яблокова.
Нет, про вселенское зло я уже додумал сам, признался себе Овсов. А зря, это не мои слова и не моя позиция. И смеяться над майором не стоит, он занят своей работой.
–Яблоков, ты почему ещё здесь? Нас срочно вызвали в прокуратуру!
Оба офицера развернулись к Овсову с упавшими челюстями, которые они, впрочем, тут же подобрали. На лице Феликса полыхнуло понимающее выражение, майорские усы выразили крайнюю степень негодования. Однако, старая закалка дала себя знать, дежурный по линейному отделу не стал противоречить, а коротко заметил, что доложит начальству о сложившейся ситуации.
–Спасибо, Дмитрий, большое спасибо! – Жигули Овсова неторопливо отъезжали от вокзала, старший лейтенант облегчённо вздыхал и почти кланялся капитану милиции, словно ощущал безудержную потребность найти в своей судьбе позолоченного идола и троекратно стукнуться об него лбом.
–Ты почему к своему шефу не захотел идти?
–Он второй день не может никому из наших оперов вручить одно паршивое поручение. Все от него прячутся, меня вот в командировку удачно послали…
–Надо же…
–Я думал, что выкрутился, а оказалось, наоборот, почти попался. Ты выручил, спасибо.
–А почему сейчас поручение взять не захотел? Вместе бы и сделали.
–Из принципа, я с тобой двумя большими убийствами занимаюсь, на восемь трупов, а они мелочь всякую отрабатывают. Так нельзя, сегодня больше всех завалят работой случайно, завтра уже подбросят нагрузку со словами «Ты лучший», а послезавтра не поймут, почему я тащу только одну тонну служебных бумаг, когда все остальные еле тянут по два килограмма. Ещё и накажут.
–Философ ты наш милицейский, – Овсов заулыбался, – домой сильно торопишься?
–Не очень, – Феликс вздохнул, вспомнив, что поругался с женой, – любимая должна остыть до комнатной температуры.
–Ну, вот, – Дмитрий опять растянул рот до ушей, – женщины возле твоего торса могут только гореть страстным огнём и сиять звёздным светом!
–А возле твоих мозгов?
–А я скромный, – глаза Овсова блеснули, – мне хватит одной, но которой нужен именно я.