— Откуда у вас это? — спросил Жюльен, глядя на обрезок.
Но прежде, чем ответить, Марк подошёл к этажерке и заглянул в корзинку для рукоделия. Там, среди мотков ниток и кружев, он вскоре отыскал изящные серебряные ножницы, украшенные накладными цветочками. Длина лезвий совпадала с краем разреза, после чего пришлось бы продвинуть их дальше.
— Я думаю, что ваша сестра сбежала с Ламмертом Анжу, — произнёс он. — Эту ленту я нашёл у него дома. Как видите, она отрезана вот этими ножницами, то есть сделать это могла только ваша сестра. И вряд ли она стала бы портить такую красивую повязку ради кого-то, кто ей безразличен.
— Но... Как? Когда они могли встречаться?
— Она ведь ходила во дворец на женскую половину, как другие девушки из благородных семейств? Она брала свою корзинку и в сопровождении Бригитты шла туда, чтоб пообщаться с придворными дамами. Бригитта оставалась в передних помещениях вместе с другими служанками, а Адель уходила в дальние покои. А там... поверьте, во дворце достаточно дам, которые охотно сведут молодую девушку с кавалером, как за деньги, так и из тяги к романтике. Наверно там они и встречались. Он попросил что-то на память, а она отрезала кончик ленты от своей любимой повязки.
— Я не верю, — покачал головой Жюльен.
— Будьте добры, осмотрите ящики шкафчиков, не найдётся ли там какой записки или мадригала, которые так мастерски сочиняет господин Ламмерт.
Жюльен послушался и вскоре в одном из ящичков под небольшой книжкой нравоучительного содержания нашёл перевязанные золотым шнуром листы. Заглянув в них, Марк кивнул.
— Это почерк Ламмерта.
— Отец с ума сойдёт... — прошептал Жюльен.
— Мне жаль, но, по крайней мере, мы знаем, что она жива и ей не причинят зла.
— Вы уверены? — снова взорвался юноша. — Откуда вы знаете, что он увёл её не ради того, чтоб лишить чести?
— Почитайте, что он пишет. Он влюблён.
— Если это не игра!
— Если б это была игра, он не стал бы хранить ленту среди своих сокровищ.
— Но он оставил её там!
— Зачем ему лента, если теперь у него есть Адель? Не тревожьтесь. Я в любом случае продолжу поиски, и когда найду их, верну родителям. Кстати, граф Анжу тоже не знает, где его сын, графиня в слезах, так что вы зря их обвиняли. Думаю, что чувства Ламмерта и вашей сестры взаимны и вполне искренни, но вражда, возникшая между вашими отцами, не давала им надежды на счастливое воссоединение, вот они и решились на побег.
— Это ужасно, ваша светлость! — чуть не плача, воскликнул Жюльен, но Марк только улыбнулся.
— Может, и нет. Я отправляюсь на поиски наших влюблённых, а вы поступите, как следует взрослому мужчине: мудро и рассудительно. Поговорите с отцом, сделайте всё, чтоб успокоить его. А я постараюсь перехватить их до того, как они заявятся в какой-нибудь храм и попросят свершить брачный обряд.
— Если они уже этого не сделали.
— Думаю, что нет. Они не могут пойти в магистрат, их семьи слишком известны, в храмах города у них тоже потребуют именные грамоты. Только за пределами Сен-Марко они могут заключить брак, не рискуя быть узнанными. За эту версию говорит и то, что Ламмерт, уезжая, надел сапоги для верховой езды.
Слушавшая их Бригитта неожиданно рванулась к другому сундуку и, подняв тяжёлую крышку, начала выбрасывать оттуда вещи, после чего замерла и издала столь горестный стон, что Марк невольно вздрогнул.
— Её сапоги, платье для верховой езды и дорожный плащ тоже пропали! — провыла она.
— Вот видите! — кивнул Марк. — А красное платье она взяла с собой для обряда, так что в любом случае, им нужно будет найти храм и гостиницу, где Адель сможет переодеться.
— Я иду к отцу! — заявил Жюльен. — Мы немедля отправим людей во все соседние городки и селения, где есть подходящие храмы и предупредим жрецов о недопустимости проведения такого обряда. Они обыщут гостиницы и постоялые дворы.
— Разумно. Этим вы освободите меня от необходимости отвлекать служащих тайной полиции на дело, которое не находится в их компетенции. Искать сбежавших влюблённых не наша работа, а я всё-таки продолжу поиски в городе. И у меня будет просьба, прежде чем рассылать людей по дорогам, расспросите стражу на воротах. Они опрашивают всех, кто выезжает из города, и ваши беглецы не могли проскользнуть мимо них незамеченными. О результатах сообщите мне в Серую башню.
— Хорошо, ваша светлость, — пообещал Жюльен.
— И личная просьба, господин де Комборн, не причиняйте вред Ламмерту Анжу. Просто заберите Адель, он вернётся сам.
— Только ради вас, — нехотя проворчал тот.
Выйдя из дома де Комборна, Марк задумался. Искать влюблённых было действительно вне его компетенции, но с другой стороны он, раскрыв их тайны, не чувствовал привычного удовлетворения, которое было признаком успешно оконченного дела. Пока пропавшие дети де Комборна и Анжу не найдены и не возвращены отцам, у тех остаются причины для подозрений и вражды. К тому же у Марка было неприятное ощущение, что что-то в этом деле он упускает, и это что-то его тревожило.
Потому он решил поговорить с другом Ламмерта Роландом, который должен был знать об этом побеге больше других. Он мог рассчитывать на искренность этого мальчика, поскольку был близким другом его старшего брата и знал его ещё ребёнком, причём в детстве Роланд обожал его, потому что Марку всегда нравилось возиться с ним, в то время как рано повзрослевший Гай был очень строг к малышу.
Он направился на соседнюю улицу, где среди других красивых домов, украшенных лепниной и гербами, стоял изящный особняк Ренара-Амоди. Гая он застал дома, тот был рад его визиту, но услышав о желании увидеть Роланда, нахмурился.
— Что ещё натворил этот бездельник? — проворчал он.
— Почему именно натворил? — уточнил Марк, пройдясь по просторной гостиной с мозаичным полом и высоким расписным потолком.
На стенах висели гобелены с батальными сценами, которые были ему знакомы едва не с детства, потому он с удовольствием посмотрел на храброго рыцаря с конским хвостом на гребне шлема, державшего длинное копьё с маленьким флажком на конце. Ему всегда казалось, что у этого рыцаря слишком тонкие ноги, чтоб держать такое мощное тело, потому он прозвал его индюком, чем немало злил Гая.
— Этот прохвост совершенно отбился от рук! — пожаловался барон Ренар-Амоди. — Ты же знаешь, как я занят, то в имении, то на службе, то на войне, и я в какой-то момент упустил собственного брата! Он связался с такими же избалованными повесами, как и сам, играет в кости, таскается по кабакам и, поговаривают, что уже бывал в борделях. Ему только шестнадцать!
— Самое время интересоваться женским полом.
— Ты ещё шутишь! А мне уже надоело улаживать скандалы и выплачивать его долги. На него постоянно жалуются. То он со своими дружками с кем-то подрался, то кому-то нахамил, то устроил глупый розыгрыш. Мы же не были такими, Марк?
Тот с удивлением взглянул на него.
— Ты что, головой ударился, что у тебя память отшибло?
— Но мы же поумнели! — не сдавался Гай.
— Он тоже поумнеет, дай срок.
— Я уже устал ждать. Мы хотя бы служили короне, а глупости творили на досуге. А эти только и делают, что влезают в истории.
— Найди ему службу и скажи, что он будет жить на жалованье.
— Да? Я уже сказал ему, что урежу карманные деньги, и знаешь, к чему это привело? Он украл у меня из стола сто марок и увёл из конюшни трёх лошадей. Зачем? Наверняка, чтоб продать!
Марк настороженно взглянул на него.
— Гай, когда ты видел Роланда последний раз.
— Дня два назад. После этого он не ночевал дома.
— Он ушёл в сапогах для верховой езды?
— Откуда я знаю? — пожал плечами Гай и только после этого удивился: — При чём здесь это?
— Подумай сам! У тебя в столе были только эти сто марок, или он взял сто марок, а остальные деньги оставил? Зачем возиться с продажей лошадей, если можно было взять больше денег?