— Не надо с мужской точки зрения, — прервал ее Мейсон. — Мужские наблюдения обычно ошибочны. Оцените ее с женской точки зрения, Делла.
— Не знаю, сколько она получает, — сказала Делла, — но, имея представление о секретарской зарплате, я бы предположила, что, судя по внешнему виду, она живет обособленно. Ей не приходится поддерживать мать, отца или младших братьев. Она также умеет носить одежду, следит за собой, то есть, что называется, ухоженная.
— Цвет волос?
— Темные, но не угольно-черные. Скорее, темно-каштановые.
— Натуральные?
— Бог его знает, не различишь — особенно на таком расстоянии. Вы, вероятнее всего, вообще не сможете определить.
— Глаза?
— Довольно темные. Цвет опять же отсюда не разобрать. Или черные, или темно-карие. Она — настоящая маленькая леди. Нервничает, но старается держать себя в руках, говорит с метрдотелем… Они идут сюда.
Метрдотель извиняющимся тоном сказал: — Молодая леди утверждает, что она условилась с мистером Мейсоном.
Мейсон встал. Делла Стрит спросила:
— Вы Сьюзен Фишер? — И, когда та утвердительно кивнула, протянула ей руку: — Делла Стрит, личный секретарь мистера Мейсона, а вот сам мистер Мейсон.
— Присаживайтесь, — предложил Мейсон.
— Мне так неловко, мистер Мейсон. Я не должна была беспокоить вас за обедом, но мое дело — ужасно важное
— Прекрасно, ответил Мейсон, — послушаем, о чем идет речь. Не хотите ли десерт, ликер или кофе? Полагаю, вы уже обедали…
— Да, я перекусила… Ровно через тридцать минут мне необходимо быть в холле отеля «Артениум».
— Тогда вам, вероятно, не стоит тратить время на кофе. Садитесь и расскажите мне обо всем.
Быстрое описание событий дня заняло у Сьюзен Фишер десять минут.
Когда она закончила, Мейсон задумчиво сощурил глаза, затем посмотрел на часы и сказал:
— Да, времени по-настоящему приняться за дело у нас нет.
— Почему? Осталось еще двадцать минут.
— Нет, я имею в виду, что нет времени найти свидетелей, которые могли бы подтвердить содержимое коробки для обуви.
— Вы думаете, это необходимо?
Мейсон кивнул.
— Вам следовало тотчас же позаботиться о свидетеле, как только вы узнали, что находится в коробке.
— Но почему?
— Вы не знаете, сколько там денег, — сказал Мейсон, — и никто другой тоже не знает.
— Понимаю, но коробка, целая и невредимая, лежит в сейфе.
— Кто знает, что она целая и невредимая?
— Ну, ведь я знаю… Я…
Она обескуражено умолкла.
— Вот именно, — сказал Мейсон. — Вы утверждаете, что содержимое коробки не тронуто, но представьте себе, кто-то заявит, что оттуда пропали две или три тысячи долларов?
— Да, теперь я понимаю, — ответила Сью, — но почему это нужно кому-то делать?
— Потому что вы, очевидно, обладаете сведениями о непорядках в компании. При таких обстоятельствах виновная сторона может попробовать запутать в них и вас.
Мейсон сделал знак официанту.
— Думаю, мы должны оказаться в «Артениуме» как можно раньше, — обратился он к Сьюзен, — даже если Кэмпбелл придет всего на пять минут раньше назначенного времени, и это даст нам лишних пять минут, а они, возможно, нам пригодятся.
— Значит, вы… вы согласны быть моим адвокатом?
Мейсон кивнул:
— По крайней мере, до выяснения ситуации.
Она благодарно коснулась рукой его запястья.
— О, мистер Мейсон, не могу выразить словами, что это для меня значит. Теперь я все больше начинаю понимать… В самом деле, все могло оказаться ловушкой, и тогда… О, что касается этих денег, я попала в довольно сомнительное положение.
— Карлтон, вероятно, еще слишком мал, чтобы сосчитать деньги?
— Боже, конечно.
— Сколько, по-вашему, примерно было денег в коробке?
— Не знаю, это стандартная коробка для обуви, доверху набитая стодолларовыми банкнотами. Думаю, там должна быть очень большая сумма.
Мейсон кивнул. Официант принес счет. Мейсон подписал его и обратился к Делле Стрит:
— До отеля всего один квартал, бессмысленно садиться в машину, чтобы потом искать еще место для парковки. Мы пойдем пешком.
Когда они вышли из кафе и направились к отелю, Мейсон сказал:
— Если Кэмпбелл уже будет там, когда мы появимся, пожалуйста, представьте меня ему как своего адвоката. Если же мы придем раньше, представьте меня ему сразу, лишь только он войдет, и дайте мне возможность самому вести разговор.
— Он возмутится, — предупредила Сьюзен Фишер.
— Знаю, но он будет возмущен еще многим во мне, а вы, я думаю, нуждаетесь в защите с самого начала.
— Но в конце-то концов, настоящий босс — мисс Корнинг. Она стоит выше мистера Кэмпбелла. Она стоит выше всех. Она платит мне жалованье. Я должна ему это объяснить, и тогда посмотрим, посмеет ли он упрекнуть меня в том, что я…
— Я совершенно не разделяю вашей позиции, — сказал Мейсон.
— Но это единственная причина, почему мне хотелось вашего присутствия в отеле, — сказать Кэмпбеллу, что по закону я не только имела право действовать так, как действовала, но и была обязана поступать именно так.
— Я думаю о коробке с деньгами, — пояснил Мейсон.
— Но ведь она в сейфе и…
— И, — прервал ее Мейсон, — если Эндикотт Кэмпбелл решит зайти в офис, забрать из сейфа коробку и спрятать ее туда, где ее никто больше не увидит, у вас не будет ни малейшей возможности доказать, что она когда-либо лежала там.
— Вы думаете, он мог бы это сделать?
— Не знаю, но когда человек держит в своем платяном шкафу коробку, полную стодолларовых банкнот, у меня поневоле возникают сомнения в его добропорядочности, и налоговое управление, несомненно, их разделит. А вот мы и пришли. Давайте войдем.
Сьюзен Фишер, потеряв дар речи от осознания сложности положения, вошла в дверь отеля, любезно распахнутую для нее Мейсоном.
Делла Стрит сжала руку Сьюзен.
— Все в порядке, мисс Фишер, — сказала она. — Положитесь на мистера Мейсона. Он лишь хотел вам объяснить, почему он считает нужным вести разговор сам.
— Но ведь этого не может быть, — начала Сьюзен Фишер, — он… Конечно, мистер Кэмпбелл не сделал бы этого. Но если…
— Вот именно, — ответила Делла Стрит, — если сделал, что тогда?
— Не знаю, — призналась Сьюзен Фишер.
— Вы видите его? — спросил Мейсон, когда они вошли в холл.
Сьюзен отрицательно покачала головой. Мейсон, нахмурившись, бросил взгляд на часы.
— В подобной ситуации дорога каждая минута… Насколько он точен обычно?
— Очень точен.
— Ладно, будем надеяться, что он появится хотя бы чуть раньше назначенного ему времени.
— Одно я знаю наверняка, — сказала Сьюзен. — Он должен быть здесь ровно в восемь сорок пять. Это время назначила мисс Корнинг, добавив, что не потерпит опоздания ни на одну минуту.
Им пришлось ждать до тридцати пяти минут девятого.
Мейсон нетерпеливо сказал:
— Мне нужно поговорить с ним до того, как он поднимется к мисс Корнинг. Я должен знать, что…
— Вот он идет. — Сьюзен кивком указала на входную дверь.
Мейсон изучающе посмотрел на человека, быстро направлявшегося к лифту: возраст — около сорока, широкоплечий, довольно тонкая талия, могучая шея, тяжелый подбородок, широкие брови и напряженный взгляд.
Человек шел прямо на них, по-видимому, настолько погруженный в свои мысли, что заметил Сьюзен Фишер, только чуть ли не столкнувшись с ней.
— Сьюзен, — произнес он, — во имя всего сущего, что все это значит?
— Мне хотелось бы познакомить вас с мистером Мейсоном и его личным секретарем мисс Деллой Стрит, — ответила Сьюзен. — Мистер Мейсон — мой адвокат.
Эндикотт Кэмпбелл не мог бы выглядеть более потрясенным и обескураженным, даже вытащи Сьюзен пистолет и выстрели в него в упор.