— Если не считать этого эпизода, — сказала Санни, — он был паинькой. Элмо сумел приручить его. Он все время спрашивал его о чем-нибудь. Как будто брал интервью для газеты.
— О чем спрашивал-то?
— Простые, но не глупые вопросы. Вроде того: "Как ты думаешь, можно ли позволять детям есть все, что они хотят?" или "Сколько лет, по твоему мнению, должно быть человеку, чтобы ему позволили водить машину?" И все остальное в том роде.
— И он отвечал на них?
— Да. У мальчишки на все есть свое мнение. Элмо все время разговаривал с ним.
Здорово, да?
Возле меня уже столпилось несколько ребят, наблюдавших, как я рисую. Некоторые отпускали глупые замечания, но большинство просто смотрели. Санни ничего не сказала, но, по-моему, ее это раздражало.
Тем не менее я закончил рисунок и остался доволен. Санни — нет. Она считала, что это совсем не похоже на нее. Люди редко считают, что их портреты похожи на них — даже если это фотография. Смешно, правда?
Я нашел Ника как раз перед самым звонком на урок.
— Сегодня тебе в одиночку придется справляться с маленьким маляром, — напомнил я ему. — Если, конечно, не появится Ришель. Что ты намерен делать?
— Ришель уже здесь. Я только что разговаривал с ней. Все под контролем. Сегодня Тарквин будет вести себя так хорошо, как никогда еще не вел.
— Элмо заставлял его болтать без умолку, и все было окей.
— Знаю, — ответил он. — Я только что поговорил с ним. Мы с Тарком пришли к маленькому соглашению: если он будет вести себя как следует, его передние зубы останутся при нем.
Должно быть, моя ухмылка разозлила Ника.
— А как дела в музее? — процедил он. — Со всех ли экспонатов ты стер пыль?
— Ты видел витрину?
— Что? Тебе кажется, что там достаточно вымыть стекла?
— Я оформил витрину. Сходи, посмотри. Я взял манекены из кладовки, одного одел в костюм Сида…
— Ну ты даешь, Мойстен!
— Не смейся. Это привлекает покупателей.
— Притащи еще один манекен, — посоветовал Ник. — Если он продаст больше, чем на сто баксов в неделю, я готов съесть эту его чревовещательскую куклу. Кстати, я удивлен, что он сам еще ее не съел.
— У него большие планы.
— Какие же?
— Он хочет продавать разные игры, книги, компьютерные программы и все прочее.
— Неужели?
— Я предложил, и идея ему понравилась.
Ник очень серьезно посмотрел на меня.
— Ты уверен? — спросил он.
— Он так говорит.
— Ну, может, он и не настолько безнадежен, как мне казалось, — медленно произнес Ник. — Но откуда он собирается взять деньги?
Я пожал плечами. Я не хотел обсуждать с Ником дела Сида. Ник рассмеялся.
— Э, да он, возможно, поднимет своим жильцам квартплату, — заявил он. — Уж они-то не поблагодарят тебя за твою замечательную идею.
— Жильцы переезжают, — огрызнулся я.
— Не удивляюсь, — сказал Ник. — Я бы не хотел растить ребенка в доме, где по первому этажу бродит такой странный тип, как Сид.
— Они уезжают не из-за Сида! — взорвался я. — Они уезжают из-за Вытрясателя. Они просто боятся ходить по улицам. Это… это смехотворно! — Я чувствовал, что прихожу в ярость. — Вытрясатель всем портит жизнь. Почему полиция не может поймать его? Чем они, в конце концов, занимаются?!
Ник уставился на меня.
— Утихомирься, Мойстен, — сказал он. — Вытрясатель — не твоя проблема. Вряд ли он нападет на тебя, так ведь?
— Но почему они его не поймают? — продолжал бушевать я. Начав, я уже не мог остановиться. — Не может же он в самом деле растворяться в воздухе. Никто не может бегать так быстро. Кто-то должен был видеть, как он убегал от этих простаков.
Ник пожал плечами:
— Ну ведь никто не видел? Пока, по крайней мере. Может, он носит нечто вроде маскарадного костюма, который срывает сразу после грабежа. Или же Вытрясатель тот, кого никто никогда не заподозрит. Кто-нибудь из Рейвен-Хилла.
Я вздрогнул.
Ник снова взглянул на меня.
— Приободрись, Мойстен, — пробормотал он. — Ты принимаешь все это слишком близко к сердцу. Забудь о Вытрясателе. С того момента, как полицейские сцапали тебя в Федерэйшн-парке, ты стал странно себя вести. Успокойся.
Я знал, что он прав. Конечно, следовало просто-напросто забыть о Вытрясателе. Но я долго не мог выбросить из головы этот разговор. Мысль о маскарадном костюме почему-то пугала меня. Но идея, что Вытрясатель — это кто-нибудь из Рейвен-Хилла, человек, которого все знают, но никому и в голову не придет заподозрить, была еще страшнее.
Во время выходных я не мог отделаться от этих мыслей.
Глава XVII
СТРАХИ
Снова наступил понедельник. Мама торопила Адама и Джонатана: им нужно было завтракать и собираться в школу. Из-за денег на школьные фотографии разыгралась настоящая драма. Мама дала Адаму ровно столько денег, сколько было необходимо, но у нее не было мелочи для Джонатана. Она протянула ему купюру в десять долларов.
— Ну, мам, — канючил Джонатан. — Мисс Кафари сказала, что у нас должна быть точная сумма. Она специально сказала об этом. Говорит, что она не банкир.
— Мне все равно, что она говорит, — сказала мама. — У меня есть только эти десять долларов. Я тоже не банкир.
— Ну, ма, — а-ам!
— Не нравится — не бери.
Но настоящая трагедия разыгралась потом, когда Джонатан обнаружил, что уголок банкноты оторван. Кто-то нарисовал улыбающуюся рожицу рядом с оборванным краем.
— Не хочу эту бумажку! Она странная!
— Не глупи. Деньги есть деньги.
— Мисс Кафари она не понравится. Я забрал у мамы банкноту и заявил:
— Не беспокойся, Джонатан. Я это исправлю.
Я незаметно переложил деньги в другую руку, а сам притворился, будто сунул ее в рот.
Затем я принялся жевать, жевать, глотать и "давиться". Адам и Джонатан были зачарованы. По их лицам было видно, что они верят в то, что банкнота мной проглочена.
— Все, — сказал я. — Ее нет. Странная десятидолларовая бумажка исчезла.
Брайан поднял глаза, оторвавшись от своей овсянки.
— Не учи их совать деньги в рот, — произнес он. — Купюры грязные. Ты подаешь им плохой пример.
— Я не совал ее в рот, — шепнул я.
— Я знаю, — ответил он. — Но они-то точно сунут.
Этот человек просто дебил.
— Я хочу взять ее! Верни деньги! — завизжал Джонатан.
— Их нет. — Я достал деньги из кармана. — Но у меня есть другая купюра.
Джонатан взял ее и развернул.
— У-у, это те же самые десять долларов! — завопил он. — Я знаю. Здесь нарисована та же рожа!
— А разве ты не знаешь? — спросил я. — Теперь все десятидолларовые бумажки выпускают такими.
— Врешь! Врешь! Врешь! — закричал Адам, в восторге колотя ложкой по своей тарелке. — Сделай это еще раз, Том! Еще!
Тем не менее фокус сработал. Джонатан согласился взять деньги.
Когда я выходил из дома, мама сказала:
— Спасибо, Том. И не забудь: сегодня вечером мы едем в больницу навестить миссис Мойстен.
Миссис Мойстен — моя бабушка, папина мать. Почему-то в присутствии Брайана мама всегда называет ее миссис Мойстен. Вроде как стесняется, что поддерживает с ней дружеские отношения несмотря на то, что они с отцом разошлись. Бабушка только что перенесла операцию на глаза, и мама считала, что мы вдвоем должны навестить ее.
— Хорошо, — сказал я.
— Закончи свою работу в "Лавке чудес" так, чтобы ты мог в шесть часов встретить меня возле банка. Как обычно. Брайан берет машину, так что нам придется поехать автобусом.
— Конечно.
— И купи по пути цветов в магазинчике Грэйс. Я отдам тебе деньги.
— Каких цветов?
— Чего-нибудь повеселее. Скажи Грэйс, что это для твоей бабушки. Она выберет.