— Она над этим работает? Кич какой-то. Неужели ты это у себя выставлять собираешься?
— Я? Вовсе нет. Инна пишет на потребу публики. Такие вещи на Арбате разлетаются вмиг. А у себя, ты сама знаешь, я стараюсь выставлять настоящее искусство, по крайней мере, мне хочется так думать. — Павел Петрович вдруг с обидой взглянул на Арину. — А откуда в тебе такой снобизм? Будто бы этим больше никто не занимается! Да твоя Софья тоже с Арбата начинала, вспомни об этом.
— А можно я посмотрю другие ее работы? — миролюбиво спросила Арина и прошлась по студии, заглядываясь на каждый холст. Ромка, делая вид, что ей помогает, тоже не пропускал ни одной картины.
Павел усмехнулся.
— Я, кажется, догадываюсь, что ты хочешь найти. Уж не подозреваешь ли ты, что Инна могла сделать копию и подменить Софьин "Восход"? Вот и Рома мне вчера фотографии какой-то картины показывал и допытывался, чья это работа. Я Инну потом расспросил, она ничего подобного не писала.
Арина слегка кивнула.
— Возможно.
Павел Петрович схватил ее за руку.
— Ты мне не веришь? Так вот, я не стану тебе доказывать, что уверен в ней, как в самом себе. Скажу лишь, что после пожара и до того момента, как я узнал, что Софьину картину заменили, Инны не было в Москве. И как тебе только в голову взбрело, что я могу бросить тень на престиж своей собственной галереи?
Девушка вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
— А мне не обидно, когда ты подозреваешь меня и моих друзей?
— Это совсем другое дело. До той вечеринки картина ни разу не оставалась без присмотра. Я расписал по часам каждый день, и получилось, что подозревать некого. Но кто-то же это сделал?
— Но кто-то же это сделал! — повторил Ромка слова Павла Петровича, когда они покинули галерею. — И лично я уже ничего не понимаю. Лешк, а на Арбате есть картины с церквями и красным небом?
Лешка кивнула.
— Полно. Но только не у той девушки.
— А Павел Петрович правду говорит? — заглянул в глаза Арине Ромка,
— Думаю, да.
— Тогда все. мои версии лопнули, и я не возьму в толк, почему девушка с Арбата говорила нам об Инне Николаевне. Мне показалось, что она не врет. — Юный сыщик почесал затылок. — Слушайте, может быть, она, эта Инна, приехала в Москву раньше, чем думает Павел Петрович, и незаметно проникла в галерею? Подслушала пароль, который говорят охране, когда открывают дверь, или еще что придумала, чтобы туда войти. Или забежала в тот самый вечер, когда вы там оттягивались. Вот самая простая версия, а? Ты говорила, что вы заходили и выходили и что дверь никто не запирал. Вдруг она улучила момент, когда в зале никого не было?
— Это маловероятно, — сказала Арина. — Сам подумай, чтобы сделать копию с картины, ей не один раз надо было там показаться.
— Оксана могла эту копию и в Нью-Йорке сделать, а потом как-нибудь Инне Николаевне передать. Софья же, небось, свою картину в Америке начала писать.
— Слишком уж все это сложно, — покачала головой девушка.
— Пусть, как ты говоришь, маловероятно и сложно, но и не невозможно, и потому надо все проверить. — Ромка взглянул на часы: — Арин, может быть, еще не поздно на Арбат смотаться, а? Я хочу еще раз с той девушкой поговорить.
Арина не стала больше с ним спорить.
— Ну что ж, так и быть, я вас туда подвезу, а потом по своим делам поеду.
Глава IX
НОВАЯ ЗАТЕЯ
— Здрасьте, — вежливо сказали брат с сестрой еще больше хлюпавшей носом девушке-художнице и внимательно оглядели ее стенд. Картины под названием "Закат" на нем не было.
— А ее уже купили, — увидев знакомые лица, девушка сразу поняла, что именно ребята пытаются у нее высмотреть.
Тогда Ромка протянул ей фотографии Инны Николаевны.
— Взгляните, пожалуйста, это та женщина, что дала вам на продажу свою картину?
Девушка мельком взглянула на снимки и покачала головой.
— Нет, это не она.
— Как не она? — не понял Ромка, удивленный тем, что художница даже не рассмотрела как следует фотографии. — Вглядитесь получше, пожалуйста.
Но она отвела его руку.
— На что мне их разглядывать? Я ж вам сказала, что Инна Николаевна — женщина немолодая.
— А эта какая, по-вашему? — изумился Ромка.
— Этой всего лет тридцать пять — тридцать семь, а той — давно за пятьдесят, если не больше, — объяснила художница.
— Вот те на, — присвистнул мальчишка. — А что ж вы нам сразу-то об этом не сказали?
— Как раз об этом я вам и говорила.
— А мы и эту достаточно старой посчитали. Выходит, просчитались. А когда ваша Инна Николаевна снова сюда придет?
Девушка в очередной раз хлюпнула покрасневшим носом и достала из кармана джинсов носовой платочек.
— Теперь не знаю. Я ей отдала деньги за ту картину, и она мне сообщила, что скоро уезжает.
— Куда? — вскинулся Ромка.
— Она не сказала.
— А как же ее найти?
Девушка молча пожала плечами.
— Чужое имя присвоила, картину продала и уезжать собралась! — Ромка с тоской оглянулся на ресторан "Му-му", но сестра перехватила его взгляд и заявила:
— У меня больше нет денег.
— Я же отдам!
— Это я уже слышала. Но у меня их и в самом деле нет.
— И на раму?
— Знаешь прекрасно, что и на раму тоже. Сам говорил, что твою картину сначала можно отнести в
галерею на одном подрамнике. Если ее у тебя там возьмут, то на раму можно будет у папы попросить, он не откажет.
— Ну что ж, придется обойтись и без рамы, и без "Му-му", — горестно проговорил Ромка. — Значит, настоящая Инна Николаевна в ресторан просто доесть приходила, как и мы с тобой, а к девушке этой в тот день подходила совсем другая тетка, совсем старая. Ну, и где ж ее теперь искать?
На этот вопрос Лешка ничего не могла ответить.
— Эй, послушай, — встрепенулся ее брат. — А что, если эта самая Оксана тайно приехала в Москву, загримировалась под старуху и действует себе под чужим именем, а? Я где-то читал, что есть какое-то вещество под названием гумус: если его нанести на кожу, то она съежится и на ней появятся морщины. И руки можно раскрасить так, чтобы они все были в пигментных пятнах, как у нашей бабушки.
Лешка поморщилась.
— Не фантазируй! В гриме можно показаться в темноте или издали, а ты только посмотри, сколько солнца на Арбате! Да здесь никакой грим не утаить. Ведь даже в кино видно, когда актер на самом деле старый или когда молодой человек играет роль пожилого. А старуха та не раз с этой девушкой дело имела. Да и зачем ей для нее- гримироваться? Не могла же она предвидеть, что мы ее картину здесь увидим и о ней расспрашивать станем.
Ромка отправился-таки к ресторану "Му-му" и сел за пустой столик на улице.
— Тогда дай подумать.
Посидев немного, он вскочил и изо всех сил стиснул Лешкину руку.
— У меня, кажется, появилась грандиозная идея. Очень надеюсь, что Арина ее поддержит.
Снова подбежав к стенду, он спросил у девушки:
— А как вас зовут?
— Оля.
— Меня тоже Оля, — сказала Лешка.
— Тезки, значит, — открыто улыбнулась девушка.
Ромка внимательно к ней присмотрелся. У девушки было простое, очень милое лицо с рассыпанными по носу, совсем как у Лешки, веснушками. Она была из тех редких людей, что располагают к себе с первой встречи. Решив, что ей можно доверять, он напрямую выпалил:
— Оля, а вы смогли бы скопировать картину Софьи Полянской?
— Пожалуй, смогла бы, — ответила девушка. — Только зачем?
— Ну, на заказ. Вы ведь слышали о том, что она попала в автокатастрофу? И что ее картины подорожали? Так вот, это еще не все. Одну ее картину, предпоследнюю, украли из галереи, а вместо нее оставили копию. И теперь мы ищем того, кто это сделал, и все сходится на этой вашей знакомой.