Приехав в замок, он велел оруженосцам собираться домой и поднялся в покои барона. Постучав в дверь, он услышал оттуда раскатистый голос, которого не слышал раньше, позволяющий ему войти. И отворив дверь, сразу же увидел на фоне светлого прямоугольника окна высокую широкоплечую фигуру. Статный мужчина в синем бархатном камзоле стоял, глядя на улицу, а когда он обернулся, Марк узнал барона де Олонда. Тот преобразился, скинув маску немощности и нищеты, снова став гордым рыцарем, сподвижником маркиза де Лианкура.
— Вы нашли её? — сразу же спросил он, взглянув на графа. Тот кивнул. — Я знал, что вы её найдёте. Вы одарены теми же талантами, что и ваш дед. Вы умны, отважны и упорны. Не зря он так гордится вами. Что ж, вы выполнили свою часть сделки. Теперь моя очередь.
И он указал гостю на кресла возле камина. Марк сел и, когда барон занял своё привычное место, произнёс:
— Де Руже спрятал тело в безымянной могиле на краю кладбища. Ваш сын уже отдаёт распоряжения, чтоб вернуть барышню Жаклин домой.
— Я благодарен вам, — кивнул барон, задумчиво посмотрев в холодный зев камина. — Де Руже так и не сказал мне, где спрятал её. Он упирался до последнего, заявляя о своей невиновности. Глупый баран! Надеюсь, он будет гореть в аду не только за убийство моей девочки, но и за то, что не давал ей вернуться ко мне и упокоиться в родном доме… Все ваши догадки были верны, ваше сиятельство. Я действительно узнал о смерти Жаклин через три дня после её исчезновения. Я уже давно заметил, что Жильбер проявляет неуместный интерес к Арабелле, и опасался, что он соблазнит её. Я велел Сюркуфу следить за ними. Эта крыса когда-то была полезна. Он следил за всеми и заставил слуг доносить друг на друга, а потом докладывал мне обо всём. Он казался мне верным слугой. Вот и тогда он сообщил мне, что выследил Жильбера и Арабеллу во время тайного свидания. Они спрятались в беседке, думая, что ночью их там никто не увидит и не услышит, но Сюркуф затаился за живой изгородью и слышал всё. Де Руже сказал, что выполнил её условие и в доказательство передал ей какой-то предмет, наверно, это была та самая шкатулка с локоном, которую вы нашли. Он требовал, чтоб она сбежала с ним, но она говорила, что ещё не время. Тогда Жильбер пришёл в ярость и закричал, что ради неё он убил собственную невесту, как она того хотела, а она не желает отплатить ему так, как обещала. Что там было дальше, я уж и не помню, потому что, услышав от управляющего главное, был настолько потрясён этим, что едва не лишился чувств. Я хотел схватить их обоих и пытать, пока они не скажут правду, но…
Он какое-то время молчал, а потом перевёл на Марка усталый взгляд.
— А вы знаете, что когда-то я был оруженосцем вашего деда? Я пошёл с ним на войну, он был терпеливым наставником и добрым господином. Он дважды спас мою жизнь в бою и казался мне богом войны. Вы похожи на него. Он тогда тоже был красивым и отважным рыцарем, в каждом взгляде, в каждом жесте которого сквозило благородство. Я был влюблён в него, хоть он тогда был так же молод, как вы теперь. Я был счастлив служить ему, но это счастье длилось недолго, потому что вскоре мой отец погиб на охоте, и я получил наследство и титул. Но всё равно я умолял его сиятельство маркиза де Лианкура произвести меня в рыцари. Мне важно было получить золотые шпоры именно из его рук. И эти чувства к нему я пронёс через всю мою жизнь. Мне ещё не раз пришлось рядом с ним идти в бой, но тогда у меня уже был свой отряд, потому я видел его не так часто. Однако каждая встреча с ним была для меня подарком. И больше всего в жизни я боялся разочаровать его.
Он снова замолчал. Марк не спешил нарушить эту печальную тишину, понимая, что любые его слова в этой ситуации будут неуместными.
— И тогда, — наконец продолжил барон, — я подумал, как отнесётся к моему поступку маркиз де Лианкур. Он всегда отличался рыцарским отношением к женщинам и не одобрял чрезмерной жестокости. И я понял, что если сейчас дам волю гневу, то рискую разочаровать его. Да, может, это и смешно, но я не хотел, чтоб маркиз узнал об этой постыдной истории, когда обманутый муж жестоко казнит свою жену и её любовника. Но и простить их, как вы понимаете, я не мог. Я не спал всю ночь и в моей голове сложился план. Он казался мне гениальным, он позволял покарать преступников самым жестоким образом и при этом остаться вне подозрений. Так бы и было, если б вы не приехали и не занялись тут своим расследованием. В этом вы тоже похожи на его сиятельство. Если уж он берётся за какое-то дело, то ни препятствия, ни опасность не могут его остановить.
— Де Турнье тоже убили вы?