— Ты ищешь или ягоды ешь? — спросил запыханный Даник. Только что он близко познакомился с крапивой и тер краснеющие руки.
— И иш-шу, и ем, — улыбнулась Катька. — Тихо. Лягушка.
Животное было поймано и для разнообразия в качестве вещдока предъявлено Максиму. Максим от смеха повалился в бурьян.
— По-моему, ты на них сел.
Оказалось, что Даник не шутит.
— Жа-алко, — пропела Катька, — могли бы вернуть Виолке ее имущество.
Макс надулся. А Катька присела, с этой позиции оценивая расстояние до лесной стены. Переползла чуть в сторону, вернулась назад, привлекла, разумеется, внимание и гордо сказала:
— Точно!
Ее не растерзали только потому, что хотели услыхать продолжение. И Катька их пожалела.
— Она видела его там, где и мы!
Максим с Даником повторили ее движения.
— М-м, — задумчиво произнес Максим. — Пора расспрашивать истеричного первоклассника.
— Только не я! — Катька смешно и очень похоже на вожатую восьмого отряда оттопырила губу: — "Что здесь делает второй отряд?! Не мешайте воспитанию!" Я же не виновата, что дети меня любят.
— Не только дети, — пробормотал Максим. Катька и Даник сделали вид, что его не услышали.
— Я ее отвлеку. А ты поразговаривай.
— Хорошо бы вообще пособирать сплетни… И… что у нас там еще? А, история. Ну, это я сам.
Напоследок они тщательно порылись на опушке между отмеченными соснами. Кроме песка и палой иглицы, ничего там не было. На стволах снизу и до самых веток тоже не отыскалось ни подозрительных пятен, ни царапин — ничего. Можно было подумать, что все действительно видели привидение. И тогда Катька, взрыв иглицу босоножком и мечтательно закатив глаза, произнесла:
— А здорово бы в самом деле его поймать…
Глава 3.
1.
— Это место прямо-таки овеяно легендами, — открывая на нужном месте тетрадь, начал Симрик. — Мне пришлось разделить всю информацию на две части: справа сплетни, слева факты.
— По-моему, там все — сплетни.
— Но полученные из разных источников. Показаниям очевидцев иногда следует доверять.
— Ну и кто был твой первый очевидец? — насмешливо спросила Катюша.
— Роман Ростиславович.
— О-о, — она даже слегка подавилась и утратила дар речи.
— Итак, первое, — сказал Макс, с радостью понимая, что какое-то время его не перебьют. — Здесь когда-то было кладбище.
— Ага. Знаю. Это то, где ваша Кира между могилами застряла. Я бы поняла, если б Елена Тимофеевна застряла…
Максим и Даник воззрились на нее.
— Нет, это другое, — после минутного замешательства выдал Максим. — А что до Киры, так ты бы там тоже застряла, оградки впритык.
Кахновский подергал приятеля за рукав, возвращая к существу вопроса.
— А если боком? — не отставала Катька.
Даник взялся руками за голову.
— Хорошо, — вздохнул Максим. — В тихий час проведем следственный эксперимент. А сейчас помолчи. Ну вот, то кладбище, о котором я начал говорить — это набор разновеликих холмов в шестнадцати метрах от хозяйственных ворот. Именно по этим холмам его пока еще можно идентифицировать.
— Ой, а проще нельзя?
— Заткнись, — сказал Симрик с тоской. — Так вот, тридцать лет назад Роман Ростиславович тоже был ребенком.
Катька блымкнула очами.
— И он тоже отдыхал в «Чайке». На кладбище не хоронили уже тогда. Но могилы выделялись и кресты еще стояли. Веночки всякие, все, как положено. Лагерь, разумеется, выглядел не так, как сейчас. Вот, тут у меня схема.
Три головы склонились над тетрадкой. Максим тыкал пальцем, поясняя. За тридцать лет «Чайка» очень разрослась в размерах и успела оттяпать часть кладбища столовой и хозяйственным двором. Получалось, что столовую построили новую, старая была на месте теперешней эстрады. И корпусов тогда стояло всего три — близнецы-бараки. В одном жил сейчас первый отряд с методической комнатой, во втором были медпункт, кабинет начальника и комнаты поваров, а третий, стоящий параллельно — и был тот заброшенный, за которым они видели привидение. И с кладбищем он никак не пересекался.
— Не понимаю, — пробормотал Даник. — По идее, он должен пугать в столовой.
— Или около. А там ничего не видели.
— Ладно, оставляем это в качестве запасной версии, — Максим быстро зацарапал в тетради карандашом.
— Пункт второй, — продолжил он минуту спустя. — С заброшенным корпусом связаны минимум две подходящие для нас истории. Во-первых, привидение часто появляется на месте своей скоропостижной смерти…
— Что? — ехидно сощурился Даник.
— Не придирайся. Человек хутким чином помре, а его дух там шляется. Но к этой версии, как к самой перспективной, позвольте мне обратиться позжее.
Ему позволили, даже этим «позжее» пренебрегли. Максим перелистнул страницу.
— А, вот. Привидения часто выступают в роли стражей клада.
— Склада? — мелодичным сопрано протянула Катька. — Не знаю, как клада, а склад там действительно есть.
Это была истина. В корпусе никто не жил, но двери запирались и крыша не протекала, и поэтому барак постепенно забивался вещами, которые вроде бы никому не нужны, но жалко списать и выбросить. Завхоза удавилась бы, разбазарь кто старые шкафы, ломаные кровати и плакаты с многообещающей темой "пионер — всем ребятам пример". Любопытствующие детишки частенько заглядывали в барак через щели в досках, которыми заколотили окна, и видели там это имущество, зарастающее пылью и паутиной. Перлом собрания, по рассказам, была статуя девочки с баллистическим снарядом. Правда, взрослые клялись, что это кукурузный початок, но им не верили.
Максим замолчал. Он захлопнул тетрадку и отвернулся с надутым видом. Пришлось уговаривать его продолжить. Щекотать даже. Китайская пытка помогла.
— В старых корпусах после войны был детдом. Топились они печами. Такие круглые железные дуры. Там, — он указал в сторону обсуждаемого пункта, — тоже есть. Кстати, можем полюбоваться на такую в первом отряде.
Троица сорвалась с места. Разумеется, вряд ли директор детдома запихал в печку или под печку клад. Но может, кто-то постарался до революции. Или во время войны.
— А до войны они стояли? — спросила Катька на бегу.
— Ростиславыч не знает.
— Вот бы в музее спросить. Или в деревне.
— В деревне знать не будут.
Корпус первого отряда был заперт. Не иначе тайком ускакали на речку по случаю жаркой погоды. В методической комнате — они заглянули через окно — печки не было.
— А в медпункт я не пойду, — сказала Катька. — Там это чудовище.
Глаза Даника сверкнули.
— Я туда вбегаю и кричу, что Ируська пошла с чужим дядькой за территорию.
Максим скептически поджал губы.
— А если дитя дома?
— Тогда скажу, что ты упал с дуба и у тебя приступ аппендицита. А ну-ка постони!
Симрик тяжело вздохнул. Набрал в грудь воздуха и издал душераздирающий стон. Катька шарахнулась.
— Отлично. Иди за столовую, катайся по земле и молчи, пока они не подбегут. А потом тяни время. Не давай к себе прикоснуться.
Макс набычился.
— Не выйдет у меня.
— Слабо — для общего дела?
Максим, пиная неповинные сурепки, побрел в указанном направлении, громко изрекая на ходу:
— Детский сад!
Даник доволок Катьку до медпункта, поднял руку: "Тихо!", вежливо постучал и скрылся внутри. Врач, медсестра и Ирочка появились через минуту. Даник ожесточенно жестикулировал, указывая на столовую. Катька присела за углом. Скорая помощь умчалась. Данила перегнулся через перила крыльца: