— Он все время повторял имя Мэри, — добавил я. — Вот я и решил, что его хозяйку зовут Мэри. Еще я знал, что дом Бердов стоит на Бельзедер-стрит. И предположил, что настоящее имя мисс Бельведер — Мэри Берд, и назвалась она по имени улицы, чтобы мы не догадались, кто она на самом деле.
— Ну разве не умница? — Мэри Берд не улыбалась, но я заметил смешинки в ее глазах.
— Зачем столько таинственности? — спросила Санни. — То есть я имею в виду, почему вы не хотели назваться, мисс Берд?
Улыбка исчезла.
— Мне нравится уединение, — коротко ответила Мэри Берд. — Я не хочу, чтобы кто попало совал нос в мои дела. Я получила сполна, пока был жив мой бедный брат.
Повисла тяжелая пауза. Перси оглядел всех ясным взором и продекламировал:
Все засмеялись — и Мэри Берд тоже. Потом я рассказал, как вернули Перси.
— После всей этой истории мне и правда кажется, что его украли, — сказал я. — Иначе я никак не могу объяснить, почему его вернули таким образом.
— Это тайна, — проговорила мисс Берд. — Зачем кому-то понадобилось проникнуть в дом, чтобы похитить именно Перси? Ведь в доме столько ценных вещей, в том числе и картины Села.
— А «Ярмарка в Рейвен-Хилл» здесь? — спросил Том.
— Конечно, — кивнула старуха. — Там внизу, в передней. А теперь я должна вам вознаграждение? — нахмурилась она. — Что бы вы хотели получить?
Мы переглянулись. Сто долларов? Я задумался. Двести долларов? Пятьсот долларов? Шестьсот?
Но, взглянув на Лиз, Санни, Элмо и Тома, я понял, о чем они думали.
Я быстро подсчитывал в уме. Деньги сейчас или деньги в результате удачной ярмарки?
— Не могли бы вы одолжить нам «Ярмарку в Рейвен-Хилл» для выставки картин на следующей неделе? — услышал я свой вопрос.
Я временно помешался. Это я знал точно. Но я не представлял степень помешательства. И сколько бед оно принесет.
Глава XV
ЧУДАК ТОМ
Ришель тяжело вздохнула. Все остальные просто сияли.
— Вы что, тоже замешаны в этой истории с бассейном, затеянной «Пером»? — удивленно проворчала Мэри Берд. — Ну что ж, вы народ опытный, знаете, что делать, так ведь?
— Вы согласны? — заливаясь румянцем, спросил Том. — То есть вы дадите нам картину? Это будет так здорово!
— Здорово ли? — холодно усомнилась старуха, взглянув на Перси, уютно устроившегося у нее на локте.
— Эта идиотка Дриск-Хаскелл просила меня о том же, — медленно проговорила она. — Приходила сюда, совала под дверь всякие записки и приставала.
Ее голос набирал силу, морщины на лице становились глубже, пока она не стала похожа на выжатый лимон.
— А я ведь не забыла, как ее муж с друзьями третировали Села при жизни. Сначала он стал чудаком, потом они и вовсе решили выгнать его из Рейвен-Хилл. А сейчас являются за его картинами. Тьфу!
— Не волнуйся так, Мэри, — пробормотала мадам Кларис, обеспокоено поглядывая на нас. — Не забывай, ты больна.
Том стал красным, как его дурацкая тенниска.
— Мой отец художник, — начал он. — Всю свою жизнь я слышу от него о Се-луине Берде. Отец считает его гением. Я тоже. И тысячи других. Вы не должны прятать его картины от людей. Это несправедливо!
— Том, — нервно шепнула Лиз, дергая его за руку. Но он, не обратив на нее внимания, ринулся вперед.
— Неужели мы все должны быть наказаны за то, что несколько напыщенных ничтожеств в старые времена портили жизнь вашему брату?
Он задыхался, его шевелюра еще пуще разлохматилась, глаза чуть не вылезли из орбит.
Теперь нас вышвырнут отсюда, подумал я. Ни денег, ни картины. Ничего.
— Дураки глупые, — сказал Перси, качая головой. И он был прав.
Мэри Берд сердито оглядела Тома, его тенниску, красное лицо, клетчатые штаны, волосы. А потом, к моему удивлению, рассмеялась:
— Ты и сам немного чудак, так ведь, сынок?
Том покраснел еще сильнее.
— Хорошо, — согласилась она, продолжая смеяться. — Возьмите.
Все обрадовались, разумеется, кроме Ришель. Она никак не могла согласиться с тем, что мы променяли наличные деньги на какую-то картину.
— Отлично. — Элмо приступил к делу, пока старуха не передумала. — Ярмарка и выставка пройдут в следующие выходные. Картина будет висеть в нижнем холле в «Крэйгенде», в большом старом доме рядом с парком. Знаете?
Мэри Берд кивнула.
— Тогда приходите за ней в пятницу, — сказала она. — А обратно принесете в воскресенье вечером. Я хочу, чтобы это сделали именно вы, дети. И никто другой. Я не желаю, чтобы разные чужаки шныряли по моему дому. И вы, — она указала на нас костлявым пальцем, — за нее отвечаете. Ясно?
— А она застрахована? — спросила Санни.
— Нет, — фыркнула старуха. — Зачем? Страховка стоит кучу денег. У меня нет столько наличности. А если я потеряю картину, никакие деньги в мире не заменят мне ее.
Санни стала очень серьезной, даже я начал слегка нервничать.
Мэри Берд откинулась на подушки и махнула рукой в нашу сторону:
— Ну хорошо, вы получили, что хотели. Теперь убирайтесь, я устала.
— Чашку чая? — чирикнул Перси, потершись головой об ее руку.
— Потом, — слабо улыбнулась старуха.
Мы гуськом направились из спальни, бормоча: «Спасибо, до свидания». Я последний раз взглянул на Перси. Очень странно, но я начинал по нему скучать.
Мадам Кларис подвела нас к лестнице:
— Увидимся в понедельник. Ужасно хочется заняться садиком. Я уеду отсюда завтра. Мэри идет на поправку. Теперь, когда у нее снова есть Перси, с ней все будет в порядке.
— Вы давно знаете ее? — спросил Том.
— О, со дня своего рождения, — улыбнулась мадам Кларис. — Она ведь была подругой моей матери. Они вместе учились в школе.
— Она что, часто… ммм… советуется с вами? — спросил я. Не похоже, что Мэри Берд верит в предсказания.
— Ну нет, не очень, — несколько смущенно ответила мадам Кларис. — Мэри не совсем понимает то, что я делаю. Она подсмеивается надо" мной. Но когда она была в отчаянии — из-за Перси, вы знаете, — она попросила помощи именно у меня. И я помогла, ведь так?
У нее был такой довольный вид, что мы все согласно закивали. Даже я.
Том остановился у входа в две большие смежные комнаты и устремил вперед горящий взгляд: над камином в первой комнате висела картина "Ярмарка в Рейвен-Хи л л".
— Разве она не великолепна? — вздохнула мадам Кларис.
— Девушка в белом платье просто прелестна, — сказала Лиз.
Мадам Кларис кивнула:
— Вы только что говорили с ней, разве вы не поняли? Это Мэри, когда ей было пятнадцать. В той же шали, что и сегодня.
Ришель была потрясена.
— Теперь ясно, почему она так сильно любит картину, — медленно заметил Элмо. — Понятно, что она хорошенько подумала, прежде чем согласиться отдать ее на время.
— Мы лучше пойдем, — быстро сказал я. Мне бы не хотелось, чтобы Мэри Берд передумала.
Мы возьмем картину в пятницу и вернем в воскресенье. Нам останется только сидеть в своих павильонах на ярмарке и загребать деньги. И мне это нравилось.
Глава XVI
ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ
Миссис Дриск-Хаскелл всем своим видом демонстрировала восхищение "Ярмаркой в Рейвен-Хилл", хотя было ясно, что она вся кипит.
Нам, детям, удалось то, чего не смогла она, — такую пилюлю непросто проглотить. Стараясь справиться с раздражением, она потоком изливала на нас имена гостей, приглашенных ею на выставку. Все это были богатые и знаменитые деятели культуры и, разумеется, все ее близкие друзья. Так она говорила.
На следующей неделе развернулась такая рекламная кампания, о какой Цим и не мечтал. Телевидение, радио и газеты — все твердили о картине Селуина Берда и о нем самом. Внезапно все, абсолютно все, узнали о ярмарке в Рейвен-Хилл.