Он тоже кивнул в ответ и сделал попытку улыбнуться. Вид у него все еще был измученный, но было заметно, что он изо всех сил старается бодриться. Зачем ему понадобилось сюда спускаться, удивилась я про себя. В предыдущие дни, когда мы сюда приходили, он все время работал наверху. Может быть, он нас проверяет, подумала я. Может, это происшествие с Томом его на самом деле взволновало?
Такой вариант возможен. Если так, значит, Эбнер потрясен всеми этими странными событиями не меньше моего.
Сунув здоровую руку в карман, он подошел к столу и посмотрел через мое плечо на экран монитора.
— Ну, что скажешь? — спросил он.
— Нормально, — ответила я. Потом, немного поколебавшись, выпалила: — Но только я не понимаю, почему Анна, Эдвард и Нейтан все время твердят, что все в порядке? Ведь дураку ясно, что это не так. Почему они не слушают Эви? Вроде бы не глупые ребята, но ведут себя, как круглые…
Эбнер улыбнулся уголком рта.
— Подумай сама, Лиз, — сказал он. — Ты считаешь, что они должны были поверить во все это. Но считаешь ты так потому, что ты сейчас читаешь книгу Эбнера Кейна и знаешь, что в историях такого рода может случиться что угодно. Но они-то этого не знают, верно? Они ведь не знают, что являются героями литературного «ужастика». Они думают, что живут в обычном мире, где таких вещей не бывает.
Теперь ребята прислушивались к нашему разговору. Я заметила, что Ник поднял бровь, как он это обычно делает, когда не согласен с собеседником и уверен в своем превосходстве. Ник, конечно, считает, что это глупость со стороны Эбнера — говорить о своих героях как о реальных людях. Но я понимала, куда клонит Эбнер.
— Да, кажется, вы правы, — медленно проговорила я. — Обычно люди не верят в волшебство, в сверхъестественные силы и все такое прочее. И когда происходит что-то непонятное, они всегда объясняют это воображением или простым совпадением.
— Как, например, сказали бы мы, если бы какие-то странные вещи начали происходить с нами, — подсказал Элмо.
У меня перехватило дух. Понимает ли он сам, о чем сейчас говорит?
— Вот именно, — дернул плечом Эбнер. — А теперь я…
— Но странные вещи уже происходят с нами, — перебила его Ришель.
На секунду воцарилось молчание.
— Ришель, — твердо сказала Санни. — Это совсем не одно и то же…
Она так и не закончила своей фразы. Потому что в это самое мгновение на кухне, у нас над головами, раздался грохот и звон разбившейся посуды.
* * *Мы бросились по лестнице наверх. Весь пол перед посудным шкафчиком был усеян осколками бело-голубых тарелок. Эбнер со стоном ухнулся на колени, поднял здоровой рукой несколько кусков разбитых тарелок.
— Ах, как же это! Вы только посмотрите! Вы только посмотрите на это! — повторял он.
— Но как это могло случиться? — спросил Элмо, разглядывая уцелевшие тарелки, по-прежнему стоящие на полке шкафчика. — Тарелки стоят в специальной канавке, выдолбленной в дереве, — он провел по ней пальцем, — и она достаточно глубокая. Тарелки никак не могли сами соскользнуть на пол.
— И все же каким-то образом это случилось, — покачал головой Эбнер. — Может быть, я их плохо поставил, когда убирал в шкаф.
Он прикоснулся дрожащей рукой к своему лбу.
— Мне казалось, я сделал это аккуратно, — пробормотал он. — Я всегда все делаю аккуратно. Этот шкафчик у меня уже много лет. Но…
— Возможно, мимо дома проезжал тяжелый грузовик, пол задрожал, и поэтому тарелки как бы выскочили из канавки, — хмуро высказал свое предположение Ник.
— Возможно, — вздохнул Эбнер. — Я думаю, мне лучше вынуть все, что уцелело, и поставить это внизу, — проговорил он. — Я не хочу совсем остаться без посуды.
— Можно купить шкаф с застекленными дверцами, — предложила Ришель.
— Где у вас веник? — спросила Санни, оглядывая кухню.
— Послушайте! — не выдержала я.
Они все удивленно воззрились на меня.
— Послушайте, — повторила я, — не могу понять, почему вы все, словно сговорившись, считаете это дело случайностью?
— Конечно же, Лиз, это случайность, — отрезала Санни. — Никто эти тарелки не трогал. В доме ведь никого, кроме нас, нет, а мы все были внизу.
— А давайте проверим, — вдруг предложил Элмо и посмотрел на Эбнера, как бы спрашивая разрешение.
Эбнера, казалось, смутило это предложение, но он, пожав плечами, кивнул.
— Делайте что хотите, — пробормотал он. Потом, неловко поднявшись, направился к чулану под лестницей. Двигался он медленно, как человек много старше своих лет. — Я только приберу здесь.
Мы следили, как он, потянув за ручку, открыл дверь. Я затаила дыхание. Но ничего не произошло, там оказались одни только веники да швабры.
— Пошли, — заторопил нас Элмо. — Чем быстрее мы все осмотрим, тем лучше.
— Элмо, это же смешно, — сердито прошептала Санни. — Кого ты рассчитываешь найти? Грабителей?
— Возможно, — ответил он, глядя ей прямо в глаза. — Но я на стороне Лиз. Я тоже считаю, что все это очень странно. И я хочу докопаться, в чем тут дело. Можешь оставаться здесь, если хочешь, а я пойду искать.
В конце концов, конечно, мы все пошли с ним, оставив опечаленного Эбнера Кейна подметать осколки разбитых тарелок.
— Бедный Эбнер, — сказала я, оглядываясь на него из коридора.
— Тарелки самые обыкновенные, ничего ценного, — небрежно бросил Ник. — Отнюдь не коллекционный фарфор.
— Ну и что из этого? — не сдавалась я. — Они были ценными для него, вот что важно.
— Ну, тебе, конечно, лучше знать, жалостливая ты наша, — съязвил Ник.
Вместе с Санни и Ришель он взлетел вверх по лестнице. А мы с Элмо обшарили комнаты внизу, потом тоже пошли за ними наверх.
Мы заглянули в каждую комнату, даже в чуланы, шкафы и под кровати. Но, конечно, никого так и не нашли.
— Не исключено, что тот, кто был здесь, выскользнул через парадный вход, — хмуро заметил Элмо, когда мы возвращались в кухню.
— Сомневаюсь, — возразила я. — Мы очень быстро поднялись по лестнице в кухню. Кто бы там ни был, ему бы пришлось бежать бегом, чтобы успеть улизнуть из дома. А это мы бы услышали.
— Тогда кто же, ты думаешь, это был, Лиз? — зевая, осведомилась Ришель. — Дама в красном клетчатом платье?
Эбнер, засовывавший в этот момент завернутые в газету осколки в мусорный бак, резко обернулся.
— Ришель, заткнись, — процедила я сквозь зубы, чувствуя, как жар приливает к моим щекам.
Спустившись в кабинет, я снова засела за компьютер. Ребята тоже, ни слова не говоря, вернулись к своей работе — Ник с высокомерным видом, Санни с рассерженным, Элмо с задумчивым, а Ришель с обиженным.
Я немного подождала. Потом встала и подошла к ним.
— Я понимаю, вы думаете, что я веду себя глупо, — сказала я. — Но я так расстроилась вовсе не из-за того, что разбились тарелки. Все дело в том, что… что в книге Эбнера тоже сама по себе падает и бьется посуда.
— Может, именно поэтому его книга так и называется — «На грани срыва»? — поинтересовалась Ришель. — В том смысле, что тарелки срываются…
Ник расхохотался. А я только молча посмотрела на нее. Она выкатила на меня свои голубые глазищи.
— Нет, Ришель, — сказала я очень спокойно. — Как мне кажется, книга называется так потому, что все персонажи в ней постепенно доходят до грани, за которой уже начинается нервный срыв.
— Ты хочешь сказать, сходят с ума? — ахнула Ришель.
— Думаю — да. Или что-то в этом роде. Пока не знаю. Я ведь дочитала еще только до четвертой главы, — сказала я. — Но в любом случае, смысл в том, что…
— Нет в этом никакого смысла, Лиз, — спокойно возразила Санни. — Это просто совпадение.
— Опять совпадение? — взорвалась я. — Сколько «совпадений» должно произойти, прежде чем ты поймешь, что во всем этом есть что-то странное, Санни? Ты прямо совсем как Анна из этой книжки. Всему находишь свое объяснение. Хотя совершенно очевидно, что…