На следующий день выяснилось, что бизнес-вумен не опозорила честь отечественного предпринимательства и квартиру зарегистрировала на себя.
- Но Кеше она сказала, что это подарок,- говорил Каширин, к полудню вернувшийся с передовой.- У мальчика, как сказала мне эта Лариса Павловна, были понты. "Я,- сказала мне эта далеко не молодая женщина,- понимала, что удержать Иннокентия могу только при помощи денег. Но отписать ему квартиру и машину, чтобы он сделал мне ручкой?! Я еще не выжила из ума. Я всего лишь обещала ему это сделать за хорошее поведение. Что не мешало Кеше хвастаться направо и налево, что он стал законным владельцем крутой недвижимости".
- А в заключение нашей беседы,- отчего-то порозовел Каширин,- она сказала, что вообще-то устала от общения с этим глупым мальчиком и... пригласила меня в ресторан.
- Ты согласился?
- Нет, я ведь умный,- скромно потупился Каширина.
- Ну и дурак,- неожиданно подала реплику Горностаева из-за своего крайнего правого стола.- Кто от халявной жрачки отказывается? Поел бы от пуза, а потом бы умничал.
Родион обиделся на "дурака" и, гордо вскинув умную голову, отправился в свой отдел.
Итак, последняя возможность заподозрить Вову Хвостова пропала. Наследовать брату после Кегли было нечего. Теперь подозревать с одинаковой долей вероятности можно и бизнес-вумен, и близняшек, и даже Родиона Каширина. И зачем я ввязалась в это дело? Как будто мне больше всех надо?
***
В Агентстве начались повальные увольнения. Разругавшись с Обнорским в пух и прах, хлопнула дверью Лукошкина. Начал сниматься в сериале по нашим книгам Володя Соболин и, кажется, не собирался возвращаться к журналистике. Светке Завгородней предложили выгодный модельный контракт... Шаги немногих остававшихся гулко звучали в пустых коридорах. С уходом Спозаранника работы у меня заметно поубавилось. Закрыв окно наскучившего пасьянса, я решила прогуляться и заглянула в репортерский отдел, где круглые сутки работал телевизор, подстраховывая составителей сводок - вдруг что-то важное пропустят. Как ни странно, все репортеры куда-то разбежались, даже Ани Соболиной, редактировавшей в этот день сводку, на месте не оказалось. На экране мелькала заставка аналитической программы петербургского телевидения "Город за неделю". Страна готовилась к общенациональному празднику - Дню рождения президента. Молоденькая корреспондентка на улице совала под нос прохожим микрофон с гигантской поролоновой насадкой и спрашивала, что бы они бы подарили Путину на день рождения, если бы получили приглашение в гости. Во Владимире Владимировиче, надо сказать, есть что-то такое неуловимое, благодаря чему он нравится женщинам. Я не стала переключать программу. И вдруг на экране появилось знакомое лицо.
- Я бы подарил президенту собаку - щенка спаниеля,- говорил Владимир Хвостов, застигнутый камерой на пересечении Каменноостровского и Большой Пушкарской.- Почему? Ну, во-первых, собака - это лучший друг человека, а во-вторых, Путин любит собак. Это ничего, что у него две уже есть. Прокормит и третью на президентскую-то зарплату.
В правом нижнем углу кадра стояла дата: 20 сентября 2002 года. Я вдруг вспомнила, что именно вечером этого дня в дверь моей квартиры позвонила актриса Елена Черкасова. Это был последний день жизни Иннокентия Хвостова.
Мне повезло, девочка-корреспондентка, делавшая уличный опрос для программы "Город за неделю", только что вернулась с выезда и почти сразу смогла подойти к телефону.
- Агеева Марина Борисовна, агентство "Золотая пуля" - представилась я.Скажите Оксана, когда вы снимали уличный опрос, который только что прошел в эфир?
- Двадцатого сентября. А что?
- Вы уверены, что все синхроны были отсняты именно в этот день?
- Ну конечно.
- И тот, где мужчина на Петроградской говорит о том, что подарил бы Путину собаку?
- Да в чем проблема-то?- в тоне девушки появилось раздражение.- Что-то не так?
- Вы не волнуйтесь, у вас все получилось замечательно,- сказала я и зачем-то соврала: - Просто этот мужчина, который попал к вам в кадр, находится в федеральном розыске.
- Ну да?!- Оксана немедленно сменила гнев на милость.- Мы можем предоставить вам видеозапись. А что он совершил?
- Подозревается в убийстве,- многозначительно ответила я.- Я вас очень прошу, Оксаночка, я пришлю к вам молодого человека, а вы перегоните ему, пожалуйста, всю сегодняшнюю передачу на "VHS".
Ну и дела, подумала я, повесив трубку, и потянулась за сумочкой, где в потайном кармашке лежал обрывок блокнотного листа с домашним телефоном Владимира Хвостова.
- Здравствуйте, Володя, это Марина Борисовна Агеева из Агентства журналистских расследований. Помните меня? Мы встречались при весьма печальных обстоятельствах.
Может быть, мне показалось, но особой радости в голосе Кешиного старшего брата я не услышала.
- Да-да, конечно, я припоминаю.
- Я хочу, Владимир, попросить вас о встрече,- как можно доверительнее сказала я.- Дело в том, что мы совершенно запутались в этих женщинах, которые проводили время с вашим братом. У нас есть основания подозревать как минимум двоих из них в его смерти.
- Но я не понимаю, чем я могу помочь?
- Знаете, тогда на кладбище я была в таком невменяемом состоянии, хотя, конечно, эта смерть меня почти не касается. Мне бы хотелось еще раз услышать от вас, что Иннокентий рассказывал о каждой из них.
- Ну хорошо, где вы хотите встретиться и когда?
- Давайте на Старо-Невском. Там есть такое тихое местечко, называется "Распутин"...
- Знаю,- неласково оборвал меня Владимир,- я буду там в пять часов.
***
Прикрепляя миниатюрный микрофон к вороту моего свитера от Унгаро, неловкий Каширин сделал зацепку. Но я так была сосредоточена на предстоящем разговоре с предполагаемым преступником, что ограничилась одним грозным взглядом.
Для свидания с Владимиром Хвостовым я увесила себя фамильными драгоценностями, как новогодняя елка. По моим расчетам, этого молодого человека должен был прельстить блеск бриллиантов и изумрудов. Я решила заставить его поверить в то, что он унаследовал после смерти брата способность без памяти влюблять в себя состоятельных женщин. Это по моим расчетам должно было отвлечь его от сути моих расспросов. Первые минут пятнадцать Хвостов вел себя крайне нелюбезно. Пока мы пили чай. Потом я поинтересовалась, не голоден ли он.