– Его не было какое-то время, не так ли? – Спросила миссис Кеннеди, переводя с одного на другого проницательные глаза, жаждущие информации.
– Четыре года с уланами в Индии, – снова прогремел Том.
Кеннеди вздохнули с облегчением. Они оба сели, и было очевидно, что они собирались духом для новых усилий.
Я сделала то же самое. Я поняла, что должна быть биографична в разумной степени, ровно настолько, чтобы удовлетворить любопытство, не создавая впечатления, что я сижу и рассказываю историю своей жизни так, как это делает героиня в первом акте пьесы.
– Он приехал только в прошлую субботу, – сказала я, – и вы можете себе представить, как я была рада, что смогла привезти его сегодня вечером в ответ на ваше любезное приглашение.
– Я очень рада, что он смог приехать, – пробормотала миссис Кеннеди, не обращая внимания на испуганный взгляд, брошенный в ее сторону мужем. – Очень удачно, что в этот вечер вы были свободны.
– Я повсюду таскаю его с собой, – продолжала я с девичьей болтливостью. – Люди начали думать, что майор Тэтчер – это миф, и я показываю им, что его очень много, и он очень жив. Вот уже четыре года, знаете ли, я живу здесь, сначала в этой жалкой квартирке на Хаф—Мун—стрит, а потом в своей квартире, вы знаете, на Гауэр-стрит. Довольно милое местечко, но теперь, когда в нем живет Гарри, оно стало намного лучше.
– Конечно, – сказала миссис Кеннеди с таким сочувствием, какое было совместимо с ее стремлением наброситься на те крохи информации, которые я уронила. – Как скучны были для вас эти четыре года!
– Скучно! – Я повторила, – скучно – это не то слово! – И я выразительно, акробатически закатила глаза к потолку.
– Она бы там не выдержала, – неожиданно прорычал Том басом. – Слишком жарко! Этель терпеть не может жару, никогда не могла.
Затем он замолчал, уставившись на огонь под зачарованным взглядом мистера Кеннеди. Как раз в этот момент объявили об обеде, и я услышала, как он сказал, входя следом за нами:
– В Индии очень жарко, миссис Кеннеди. Однажды в Дели я четыре дня просидел в холодной ванне и читал романы Уэверли.
На что миссис Кеннеди весело ответила:
– Я думаю, что это усыпило бы вас, и вы могли бы утонуть.
Это был один из самых замечательных обедов, на которых я когда-либо присутствовала. Из двух пар Кеннеди чувствовали себя наименее непринужденно. Они больше, чем мы, боялись, что их разоблачат. Холодный пот выступал на лбу мистера Кеннеди, когда разговор переходил к теме предыдущих встреч, и миссис Кеннеди начинала лихорадочно говорить о других вещах. Она была из тех женщин, которые ненавидят быть неравными в любых социальных ситуациях; и я должна признаться, учитывая, насколько она была неподготовлена, на этот раз она держалась с тактом и духом. У нее был обильный поток светской беседы, которой, похоже, владеют многие американцы, и она плавно и неутомимо переходила от одной темы к другой. Я усилила впечатление, которое уже произвела, упомянув о своих титулованных друзьях, небрежно позволив их именам слететь с моих губ, как жемчуг и бриллианты слетают с уст добродетельной принцессы.
Том тоже преуспел, превосходно преуспел. Когда в разговоре появились признаки томления, он заговорил об Индии. Он дал нам несколько странных сведений об этой далекой стране, которые, я думаю, он выдумал под влиянием момента, и рассказал несколько анекдотов, которые были довольно смертоносными и бессмысленными. Рассказав их, он издал короткий, глубокий смех, выронил свой монокль, посмотрел на нас одного за другим и спросил: – Ну что?
Я бы получила огромное удовольствие, если бы чувство тяжелого беспокойства не продолжало давить на меня. Что меня беспокоило, так это неуверенность в том, что мы действительно ускользнули от преследователей. Существовала ужасная вероятность, что они видели, как мы вошли в дом, и ждали, чтобы схватить нас, когда мы выйдем. Если бы они были там, и меня поймали с бриллиантами, это было бы довольно мрачное будущее для Леди Лоры, настолько мрачное, что я не могла представить его даже в мыслях. Пока я разговаривала и смеялась со своими хозяевами, мой разум перебирал все возможные способы, с помощью которых я могла бы избавиться от камней, прежде чем покинуть дом, пытаясь придумать какой-нибудь способ, которым я могла бы избавиться от них, и все же который не лишил бы меня возможности их вернуть. Я думаю, что мои нервы были потрясены этой призрачной погоней в тумане. Во всяком случае, я не хотела рисковать второй раз.