Она решила, что лучше всего оставить камни у себя, пока мы не придумаем более правдоподобную историю. Мы попытались это сделать, и на следующую ночь после нашей встречи с майором и миссис Тэтчер мы не спали до трех, придумывая “правдоподобные истории". У нас была отличная коллекция, но казалось невозможным получить хорошую историю, не вовлекая кого-то. Я придумал историю, но она бросала мрачные подозрения на Дейзи; и у нее была еще лучше, но это, несомненно, привело бы к аресту Перкинса и горничной, а возможно, и меня.
Это была ужасная ситуация. Даже если бы мы сами могли избежать подозрений, это разрушило бы нас социально и финансово. Разве Колониальная компания "Ящик, ванна и снасти" сохранила бы в качестве главы своего лондонского филиала человека, который был замешан в сенсационном ограблении бриллиантов? Ни за что на свете! Эта должность требует высокого стандарта и незапятнанной репутации всех своих сотрудников. Меня бы уволили в конце месяца.
И Дейзи! Как бы отнеслись к этому епископ и два лорда? Мне больше не нужна эта маленькая женщина, можешь поставить свой последний доллар! Даже леди Сара Джайвз, которая, говорят, пойдет куда угодно, чтобы получить обед, смеялась бы над ней. Я их знаю. И я видел, как моя Дейзи сидит дома совсем одна в день приема и каждый вечер ужинает со мной. Нет, сэр! Этому не быть, даже если Кассиусу П. Кеннеди пришлось бы отвезти эти бриллианты к Темзе и сбросить их с Лондонского моста в тяжелом мешке.
Это было ужасное положение. Каждое утро мы читали газеты, и наши сердца стучали, как молоты. Каждый звонок в колокольчик заставлял нас подпрыгивать, и мы смертельно боялись, каждый раз, когда портьера поднималась и появлялся звонивший, мы видели пуговицы и шлем полицейского с ордером на арест, скрытым на его лице. Мне стали сниться ужасные сны, а Дейзи совсем не спала, побледнела и осунулась. Мы придумывали все более “правдоподобные истории”, но с каждым разом они становились все менее правдоподобными, и все наши свободные минуты вместе, которые раньше были такими счастливыми и беззаботными, теперь были темными и тревожными, как встречи заговорщиков.
Даже сокрытие этих несчастных вещей было изнуряющим беспокойством. Сначала мы решили разделить их: Дейзи будет носить свою половину в замшевой сумке, висящей у нее на шее, а я спрячу свою в пояс для денег, который ношу под одеждой. Мы уже почти договорились об этом, и я купил пояс, когда нам пришла в голову мысль, что, если мы погибнем в результате несчастного случая, они будут найдены на нас, и тогда воспоминания о нас дойдут до потомков, почерневших от стыда. Поэтому мы просто положили их обратно в сумку и заперли в шкатулке с драгоценностями Дейзи, вокруг которой мы вертелись, как, говорят, убийца вокруг тайника своей жертвы.
Я никогда раньше не знал, что чувствуют грабители, но если это было что-то похожее на то, что чувствовали мы с Дейзи, я удивляюсь, что кто-то когда-либо брался за это опасное ремесло. Мы были самыми несчастными существами в Лондоне, чувствуя себя парой воров, а наш незагрязненный, невинный дом был не лучше, чем “забор". В газетах было меньше информации о похищении бриллиантов, но это не давало нам покоя; потому что, во-первых, мы не знали наверняка, что у нас есть алмазы Каслкорта, а во-вторых, когда мы время от времени видели мрачные намеки на то, что сыщики “вышли на новый и более многообещающий след”, мы скромно предпологали, что мы могли бы быть добычей, к которой он ведет. Дейзи начала говорить о том, что “попадет в тюрьму”, как о завершении своей карьеры, которая, возможно, не так уж далека, и с этой мыслью она постепенно смирилась.
Это касается моей непосредственной связи с украденными алмазами. Их последующая судьба – это вопрос, в котором моя жена заинтересована больше, чем я. Она также сможет рассказать свою часть истории с большим количеством литературных изысков, чем я. Я не пишущий человек, и все, что я пытался сделать – это честно и ясно изложить свою часть дела.
Показания Джона Бернса Гилси, частного детектива, специально занимавшегося делом об алмазах Каслкорта