Все это, по мнению Брисона, было явным доказательством вины Сары Дуайт. Над этой гипотезой он работает, и я не поколебал его уверенности в честности его усилий. Результаты моих исследований, которые я спокойно и систематически проводил в течение последних трех недель, привели меня к другому и гораздо более сенсационному выводу. То, что Сара Дуайт могла забрать бриллианты, я не отрицаю. Но она была всего лишь сообщницей. Настоящая воровка, по-моему, Глэдис, маркиза Каслкорт!
Мои доводы в пользу этой теории основаны на наблюдениях, сделанных в то время, на моем большом и разнообразном опыте в таких случаях, а также на информации, которую я собирал с момента происшествия. Позвольте мне кратко изложить результаты моих выводов и исследований.
Леди Каслкорт, дочь нищего ирландского священника, была юной красавицей, воспитанной в ужасающей нищете. Ее брак с маркизом Каслкорт, состоявшийся весной семь лет назад, поднял ее положение в обществе и обеспечил финансовую легкость. Общество придавало ей большое значение; она стала одним из его самых блестящих украшений. Увлечение ее мужа было хорошо известно. В первые годы их брака он ни в чем не мог ей отказать, но потом он стал скуп, потому что, хотя лорд Каслкорт был человеком состоятельным, но он не был пэром-миллионером, чтобы удовлетворить ее прихоти. Дама очень быстро стала очень экстравагантной. Она стала известна как одна из самых дорого одетых женщин в Лондоне. В некоторых светских журналах упоминалось, что доходы лорда Каслкорта настолько сократились из-за расточительности его жены, что он был вынужден отдать свой городской дом на Гросвенор-Гейт в аренду и на два сезона снять комнаты в отеле Барридж.
Это простое изложение определенных тенденций дамы. Теперь позвольте мне более подробно изложить, как развивались эти тенденции и к чему они привели.
Прежде чем продолжить, я должен признаться, что мои подозрения в отношении леди Каслкорт возникли с самого начала. Возможно, именно с предрасположенным умом я начал те исследования ее жизни в течение последних пяти лет, которые убедили меня в том, что она была движущей силой в этой краже бриллиантов.
Первые два года своей замужней жизни леди Каслкорт большую часть времени жила в поместье Каслкорт-Марш-мэнор. В течение этого периода она стала матерью двух сыновей, и именно после рождения второго она отправилась в Лондон и провела там свой первый сезон после замужества. Она была в расцвете сил и даже красивее, чем в девичестве. Она вошла в моду: ни одно собрание не обходилось без нее; ее наряды описывались в газетах; члены королевской семьи восхищались ею.
Я выяснил, что в то время ее муж давал ей шестьсот фунтов в год на одежду. В течение первых двух лет своей супружеской жизни она жила в этих границах. Но после этого она превысила лимит на сотни, а затем и на тысячи фунтов. На пятый год после замужества она задолжала три тысячи фунтов. Ее кредиторами были портнихи, меховщики, ювелиры и модистки в Лондоне и Париже. Она не делала никаких попыток оплатить эти долги, и торговцы, зная ее высокое социальное положение и жесткое чувство денежных обязательств ее мужа, не давили на нее, и она продолжала тратить без ограничений.
Именно в прошлом году она, наконец, ускорила катастрофу, купив шубу из русского соболя на сумму в тысячу фунтов и набор бирюзовых украшений стоимостью в половину этой суммы. Каждая из этих покупок была сделана в Париже. Два кредитора, уже предупрежденные о ее нежелании оплачивать свои счета, как говорят, заключили пари с другими фирмами, которым она сильно задолжала, что они заберут у нее деньги в течение года.
Летом прошлого года Болконский, меховщик, впервые пригрозил леди Каслкорт судебным разбирательством. В конце сентября она поехала в Париж и навестила этого человека в его собственном офисе, и, я знаю это от очевидца, выказала величайший трепет и тревогу, наконец, со слезами умоляя продлить срок на месяц. На это Болконский согласился, предупредив ее, что по истечении этого срока, если его счет не будет улажен, он ознакомит его светлость с ситуацией и возбудит судебное разбирательство.
Еще до конца месяца, это было в октябре прошлого года, его счет был полностью оплачен самой леди Каслкорт. В то же время другие счета в Париже и Лондоне были полностью погашены полностью или частично. Я обнаружил, что в течение октября и ноября леди Каслкорт выплатила долги на сумму почти в четыре тысячи фунтов. В большинстве случаев она рассчитывалась со всеми лично, расплачиваясь банкнотами. Несколько долгов были оплачены чеком. От тех, с кем она вела эти денежные дела, я узнал, что она, казалось, испытывала огромное облегчение от того, что смогла выполнить свои обязательства, и что во всех случаях она просила молчания по этому вопросу в качестве платы за свое будущее покровительство.