Я не могла продолжать дальше, да в этом и не было необходимости, потому что мой дорогой муж, казалось, совсем не сердился. Он взял меня, всю плачущую и дрожащую, в свои объятия и сказал мне самые милые вещи, такие вещи, которые никто не записывает пером, только между ним и мной.
А я? Я уткнулась лицом ему в плечо и слабо заплакала. Никто не знает, насколько я была счастлива, кроме человека, который был совершенно несчастен и внезапно обнаружил, что его страдания закончились. Действительно, стоит быть несчастным, чтобы полностью оценить радость снова быть счастливым.
Что ж, на этом все действительно заканчивается. Через несколько дней Герберт поехал в Париж и выкупил бриллианты, и теперь они оправляются в имитацию старых оправ, которые утрачены. Я не поеду с ним в Париж. И я не поеду в Лондон в следующем сезоне. Оба места слишком полны ужасных воспоминаний. Возможно, когда-нибудь я буду относиться к ним так же, как до похищения алмазов, но сейчас я вообще не хочу покидать деревню. Кроме того, здесь мы можем сэкономить, и четыре тысячи фунтов, необходимые для возвращения камней, были для Герберта хорошей суммой, которую он должен был заплатить сразу. И потом, в деревне так сладко и спокойно. Ничто не беспокоит человека. О, как приятно иметь спокойную совесть! Человек не знает, насколько ему хорошо, пока не потеряет покой.
На этом мой рассказ заканчивается. Я осмелюсь сказать, что очень плохо, что я совсем не умна. Но у этого есть одно достоинство – быть полностью правдивым, и я рассказала все. Ничто не было утаено, и ничто не было искажено. Это беспристрастный и точный отчет о моей роли в деле об алмазах Каслкорта.