— Вы говорили с ним?
— Он рассказывает мне истории.
— О чём эти истории?
— О ведьмах, которые живут в лесу, об озёрных девах, которые только и думают, как затащить на дно проезжающего рыцаря, и о драконах, которые стерегут сокровища и похищают принцесс.
— Вы его не боитесь?
— Нет, он очень вежлив.
— Чем он занимается в своей башне?
— Я не знаю, но думаю, что он учёный, потому что носит чёрную мантию и много читает. Ему привозят какие-то книги и приборы в ящиках. И дядя иногда уходит в его башню и проводит там много времени.
— А привозили ли ему чёрных животных или птиц?
Жюльен задумался, а потом пожал плечами.
— В замок привозят разных животных: овец, ягнят, куриц, бывают и чёрные. Наверно, их потом жарят на кухне.
— А видели ли вы большую чёрную собаку с красными глазами?
— Нет, сударь, я редко выхожу из замка, и лишь для того, чтоб доехать до города или ярмарки. Мне пока не разрешают гулять в лесу.
Маг ещё какое-то время расспрашивал мальчика и тот отвечал ему со всей искренностью, однако, Марк не заметил в его ответах ничего, что позволяло бы подтвердить ужасные слухи о колдовстве в замке Фортен.
— Ты заметил, он сказал, что в замок привозили животных, подходящих для ритуала? — произнёс Филбертус, когда они вышли из комнаты, оставив мальчика с баронессой.
— Ты спросил его о чёрных животных, и он тебе ответил, — пожал плечами Марк. — Ответ был бы таким же, если б ты спросил о белых, рыжих и пятнистых. Вкус мяса не зависит от масти.
— И всё же…
— Он ничего не видел и не знает, хотя, полагаю, замок довольно велик, и его покои находятся далеко от кузнечной башни. Что он мог услышать из того, что происходит там в подвалах? К тому же, если его дядя и занимается чем-то таким, то наверняка оберегает от этого своего маленького племянника. Куда теперь?
— Поговорим с его тёткой. Она знает больше!
Дама де Латур оказалась высокой, худощавой женщиной с красивым, слегка надменным лицом, приподнятыми в какой-то изумлённой гримасе бровями, тонким длинным носом и плотно сжатыми губами.
— Я ничего не могу сказать, — томно взглянув на Филбертуса, сообщила она. — Вчера я поужинала, приняла снотворное и легла спать. И уснула сразу же, а проснувшись утром, узнала, что Жюльена снова пытались украсть, и в доме сыщики. Это так неприятно. Подозрение может пасть на моего брата, это вызовет скандал. Вы знаете, зачем мы приехали в Сен-Марко? Луи хочет найти для Элен хорошего жениха, но он рассорился со всеми соседями, его не любят, и девочка, при всех её достоинствах, никому там не нужна. Луи не хочет, чтоб кто-то женился на ней только из-за приданого, потому не оглашает его сумму, хотя она весьма значительна. Не дождавшись предложений дома, он решил попытать счастья в столице, и вся эта история с похищениями может помешать его планам.
— Скажите, кто мог похитить вашего племянника? — спросил Филбертус, слегка наклонившись к ней.
— Не знаю, — флегматично ответила она. — Он слишком мал, чтоб иметь врагов. Кому нужно убивать ребёнка? Никто не получит выгоды от его смерти.
— А ваш брат?
— Он всегда был заботлив и добр к Жюльену.
— Но он может получить титул после его смерти?
— Есть ещё Бернар, но он глуп, к тому же под опекой у Луи. О нём, как о претенденте на титул, говорить странно.
— Вы думаете, ваш брат мог похитить племянника, чтоб принести его в жертву?
— Это было бы величайшим злодейством, — трагически сдвинув брови, проговорила она.
— Ваш брат Луи занимается колдовством?
— Я уже говорила вам, — устало вздохнула она. — Он занимается некромантией, вызывает мёртвых, проводит какие-то опыты в кузнечной башне вместе с этим ужасным человеком. Если это человек.
— Он приносит жертвы?
Она как-то подозрительно и обижено взглянула на мага.
— Вы хотите, чтоб я доносила на своего брата? На оплот нашего рода? Я не стану ничего говорить вам.
— Но если вы будете молчать, мне придётся вызвать вас в Чёрную башню и допросить официально. Всё будет записано и ваше уклонение от обязанности говорить правду может быть истолковано как соучастие.
— Если вы вызовете меня туда и допросите, мне действительно придётся быть искренней, но пока у меня нет оснований для откровенности. Я должна думать о благе нашей семьи. У меня есть сын, и если ему будет суждено когда-нибудь надеть графскую корону, я не хочу, чтоб она была покрыта грязью позора.
— Расскажите нам о Садориме. Вы предположили, что он не человек?
— Я не уверена, — она опустила взгляд и поджала губы. — Он странный, порой у меня пробегают мурашки от его взгляда. Он живёт в кузнечной башне. Меня туда не пускают, но иногда, гуляя рядом с ней, я слышу ужасные крики и грохот.
— В замок привозят каких-то людей? Детей, девушек?
— Если только ночью, когда я сплю. Я не видела.
— А чёрных животных?
— Да, привозили. Кстати, я никогда не видела их на кухне. Это ведь странно? — её взгляд стал слегка озабоченным.
У Марка не возникло желания задавать ей вопросы. Он с интересом наблюдал, как она словно нехотя, но вполне целенаправленно чернит своего брата, подтверждая худшие подозрения мага, и при этом намекая, что если возникнет ситуация, когда у неё не будет другого выхода, она расскажет ему много интересного. Сперва он не понял причин такого поведения, но потом услышал о её сыне и вспомнил бравого капитана, которого видел недавно. Что бы сказал Тьери де Латур, узнав, какие речи ведёт его мать о дяде?
— Ну, теперь ты не станешь говорить, что у меня нет оснований для подозрений? — воскликнул Филбертус, когда они вышли из её гостиной.
— Да, наговорила она много, — усмехнулся Марк. — Но я понял одно: она очень хочет, чтоб её сын стал графом де Фортеном, и не пожалеет ради этого родного брата, да и не только его.
— Почему ты всё трактуешь в его пользу? — обиделся Филбертус.
— Вовсе нет! Просто я не сижу под каблуком у леди Инес и могу смотреть на это непредвзято. Показания этой дамы слишком явно свидетельствуют против барона де Бельгарда, и у неё есть мотив избавиться от него. Хотя, это не значит, что она лжёт! Навестим её второго брата?
Виконт де Риваж оказался, как и сестра, высоким и худощавым. Его узкое лицо с длинным носом и маленькими глазками было слегка морщинистым и тщательно напудренным, на щеках краснели пятна румян. Жидкие тёмные волосы были завиты и начесаны вверх, отчего на его голове красовалось что-то похожее на гребень. Его розовый камзол был отделан серебряным позументом и при этом запачкан углём, которым сей славный муж что-то рисовал на большом листе бумаги, чуть прикусив от старания язык. Заметив гостей, он нахмурился.
— Разве я звал вас? — сердито спросил он. — Почему вы вошли без стука и разрешения?
— Мы постучали, ваша милость, — возразил Марк, подходя ближе. — Я граф де Лорм, а это граф Рошмор. По приказу короля мы расследуем похищение вашего племянника, и должны задать вам несколько вопросов.
— А граф это ниже виконта или выше? — уточнил тот. — Впрочем, неважно. Король — это точно выше, и если вы представляете его, то я должен подчиниться. Извините, что не предлагаю вам присесть, у меня нет свободных стульев.
Это было правдой, потому что всё вокруг было завалено какими-то запылёнными вещами, тряпьём, сломанными детскими игрушками, коробками и книгами. Филбертус брезгливо осматривался по сторонам, но Марк спокойно воспринял этот беспорядок, а также невольную неучтивость виконта де Риважа.
— Скажите, ваша милость, — произнёс он, — что вы помните о вчерашнем вечере и прошедшей ночи?
— Ничего! Я спал. Кухарка приготовила очень вкусную похлёбку из куропатки, и я съел две тарелки, после чего меня заклонило в сон.
— Это была похлёбка из куропаток или кроликов? — подозрительно уточнил маг.
— Я не ем кроликов! Они слишком милые, — ответил виконт. — Потому в этом доме их не готовят. Это была похлёбка из куропатки, в чём меня заверил мой лакей. Я с ним поругался.