— Здравствуйте, — раскланялся Ершов.
— Здравствуй.
— Где я?
— Деревня Петровка была.
— А погреться бы?
— К соседке зайди, — сказала старуха и пронзительно заорала: — Дарья!
С соседнего двора ответил женский голос:
— Чего орешь, как оглашенная? Вижу. Эй, ты, заходи, я кобеля держу.
За забором ожидала кряжистая простоволосая женщина в коротком ватнике:
— Чего мнешься, беги быстрее, а то не удержу.
Скосив глаза на оскалившуюся, рычащую мохнатую широкомордую собаку, достигающую своей хозяйке до пояса, Ершов проскользнул в дом.
То, что увидел здесь Сергей, поразило его: он был типичным жителем города, и если и выезжал куда-либо, то лишь на дачи таких же, как и он, горожан. Наличие совсем незнакомого уклада жизни у таких же как он русских людей, говорящих на том же языке, живущих в то же время и так близко, просто под носом, удивило его.
В доме не было ни газа, ни водопровода, ни электричества, зато было удивительно чисто. Высились горочки подушек, на спинке кровати висела кружевная занавеска, светился огонек у иконки, а рядом висели фотографии, фотографии, фотографии…
Ершов подошел к теплой печке, и его неожиданно пробрала дрожь, на улице ее не было, а тут она вдруг объявилась.
— Ты портки-то мокрые свои сними, — велела хозяйка. — Да не бойся, не съем я тебя. На шерсть, завернись.
И кинула Ершову то, что ныне мы называем пледом.
Сергей стянул прилипающие к ногам брюки.
— А ты что, сироткой рос? — спросила Дарья.
— Почему?
— Как же родители-то не научили исподнее зимой носить?
Ершов лишь хмыкнул. Еще одна волна дрожи пробила его, а затем он ощутил, как медленно начало входить в онемевшие ступни тепло.
— Самогонки, странник, хочешь?
— Давай.
Дарья вышла во вторую комнату, вернулась со стаканом и луковицей:
— Ну?
Сергей с недоверием посмотрел на жидкость, брезгливо поднес ее ко рту и, неожиданно для самого себя, махнул залпом. Прокашлявшись, он ощутил, как в животе вспыхнул костерок, стал расти, а вскоре запылала и вся кожа. Расслабившись, Ершов начал осматриваться.
— Глядишь, как живем? — спросила Дарья. — Смотри, смотри. А разве так раньше жили? И свет был, и магазин, и фельдшер, народ был, жизнь была. А теперь только зельем этим трактористов иногда подманиваем, тут верстах в трех у совхоза цех, так заезжают порой сюда, того, сего привезут. А летом ничего, бывшие наши собираются, из-за реки дачники за молоком, за ягодой к нам ходят… Летом хорошо.
— А вот сейчас, недавно, неделю назад, сверху к вам никто не приходил?
— Оттуда, где ты прошел?
— Да.
— Что ты? Там же лишь овраги, кусты, болота, там черт ногу сломит. Ты сам-то как пробрался, не понимаю. Сюда ходят снизу, от совхоза.
Неожиданно хозяйка насторожилась:
— Накаркал! Слышишь, как кобель зарычал? Чужие. Я выйду, а ты в окно смотри, у меня не пес, а зверь.
Но хозяйка еще не успела выйти, как через оконце Ершов углядел лоснящуюся розовую физиономию Бычен-ко, возвышающуюся над неприлично цветастой курточкой, и бледного, потного Переднева в серой форменной шинели.
— Дарья, — усмехнулся Ершов. — Эти комцки — люди хорошие, я их знаю, за мной ехали.
— Дружки твои? — настороженно спросила хозяйка. — Ну, позову.
Быченко и Переднее ввалились «шумною толпою».
— Это не офицер, это инвалид, — балагурил Быченко.
— Вы на своих пластиковых лыжах да под горочку — толкнетесь раз и катите, а я на своих дровах сто метров проползу, они облипнут все, и стою, как на якоре, — оправдывался Переднев.
Дарья молча оглядывала незваных гостей.
— А у тебя что? — спросил Иерихон Ершова.
— Нуль, как говаривает знаменитый инспектор угро капитан Переднев.
Стукнуло. Потянуло ветерком. Из сеней послышался женский голос:
— Дарья, толстого позови.
Снова стукнуло. Хозяйка провела глазами по гостям, остановилась на Иерихоне:
— Пойдем, бабка зовет.
Быченко и Дарья вышли на улицу, через минуту женщина вернулась.
— Сейчас и ваш друг будет. — Улыбаясь, она подошла к Ершову и шепнула: — А если служивому поднести, не донесет?
— Нет, — засмеялся Ершов и сам обратился к Константину: — Жандарм, водочки не хочешь?
— Да я от твоего перегара пьян, а ведь назад еще возвращаться. Выпью — не дойду.
— А вы не лезьте вверх, вы вдоль реки вниз идите, потом увидите трубу, держите на нее и версты через четыре окажетесь на совхозной дороге, а там на первом грузовике до шоссе подвезут.