— Но она просила…
— Мало ли что она просила! — огрызнулась графиня, и её старческий дребезжащий голосок снова перетёк в мощный бас. — Ты что, выступаешь здесь от её имени? Всё будет, как я решу, или не будет вовсе.
— Да, ваше сиятельство, — камеристка поспешно присела в поклоне.
— А пока подай мне сюда ужин, — ворчливо добавила старуха, — и вели приготовить для свидания синюю гостиную.
Во время ужина, пока старушка своими вставными челюстями грызла куриные косточки, Хуан пел ей баллады, с холодным презрением думая о том, что она, видимо, не намерена оставить ему даже объедков. Аппетит у неё был, как у молодого мужчины, и своего менестреля она теперь воспринимала, как очередное украшение дома, нисколько не заботясь о его потребностях. Впрочем, когда появившийся лакей уже убрал со стола, вернулась Симонетта и, прежде чем укатить кресло с хозяйкой в будуар, сунула ему большой пирог с мясом и кубок вина.
Поужинав, он отправился следом и, когда пришёл, увидел, что графиня уже сменила свой кружевной белый наряд на уютный шёлковый пеньюар. Симонетта закутала её худенькие плечи в красивую тёплую шаль и принесла на широком блюде россыпи золотых монет, которые, должно быть, оставили там посещавшие салон богачи.
— А виконтесса де Руже и кавалер Ле Фрей опять не заплатили, — наябедничала она.
— Больше не пускать, пока не внесут плату за три вечера, — скомандовала графиня и приступила к подсчёту выручки.
Пока она считала монеты и записывала результаты подсчётов в большую амбарную книгу, Хуан сидел рядом на пуфике и смотрел на неё влюблённым взглядом, не проявляя ни скуки, ни недовольства. Она закончила и ещё какое-то время обсуждала с Симонеттой хозяйственные дела, а он всё так же сидел, мило улыбаясь и не производя ни малейшего шума. Графиня изредка бросала на него взгляды, как бросают их между делом на полюбившуюся безделушку или красивую картину и, судя по всему, считала его весьма неплохим приобретением.
Было уже далеко за полночь, когда Симонетта отвезла графиню в гостиную, где стены были обиты синим атласом, гардины на окнах были синего бархата, а обивка диванчика и кресел сделана из узорчатого синего сукна. На столе стояли зажжённые свечи, в камине горел огонь.
— Я сяду сюда, — графиня указала Симонетте место, куда следует поставить кресло. — Так между нами будет стол, отсюда я вижу всё, а у неё дверь окажется за спиной. Хуан, ты будешь стоять рядом со мной. Что б она ни говорила, не реагируй. Только если она попытается напасть, ты должен меня защитить. Ты понял?
— Конечно, меня учили этому, — заверил он и встал, куда ему указали.
— Как только она придёт, приведи её сюда, — велела графиня камеристке. — После этого встань за дверью и слушай. Пусть Пьер и Жюстен будут наготове.
После этого Симонетта удалилась, и вскоре в комнату вошла высокая дама в чёрной накидке, лицо которой было спрятано под плотной вуалью. И всё же Хуан разглядел за тонкой чёрной сеткой гладкое белое лицо и блеск тёмных глаз. От гостьи пахло чем-то знакомым, хотя и не слишком приятным. Этот запах, чересчур резкий для его чуткого носа, вызывал тревогу. Впрочем, он не показал этого, просто стоял рядом, опустив взгляд в стол, и только внимательно прислушивался к происходящему.
— Я просила принять меня с глазу на глаз, — произнесла дама, тревожно взглянув на него.
— Я старая женщина, — слабым голосом произнесла графиня, свесив голову так, словно ей тяжело было её держать. — Я нездорова, и мне в любой момент может понадобиться помощь. Этот юноша глух и нем от рождения, и его совершенно не интересует, что вы тут будете говорить.
Дама снова посмотрела на него, а он так и стоял возле кресла графини, безучастно глядя в стол, отчего казался статуей.
— Если вы не готовы пойти на уступки мне, — проскрипела графиня, — то, боюсь, наш разговор не состоится.
— Как хотите, — с лёгким раздражением пожала плечами дама, называвшая себя принцессой Морено, а Хуан отметил, что она сравнительно молода, но уже не юна. У неё был глубокий грудной голос, и довольно лёгкие порывистые движения.
Она села на стул напротив графини, и та вопросительно взглянула на неё.
— Чем я могу быть вам полезна, мадам? — спросила она.
— Я принцесса, потому зовите меня «ваше высочество», — резко произнесла незнакомка. — Я — дочь альдора, правда, незаконнорожденная, потому обо мне мало кто знает. Я здесь по делу. Мне стало известно, что в ваши руки попал некий предмет, который интересует моего отца. Он намерен выкупить его.