Валентинелли поддался, его умелые пальцы отступили от ножа в рукаве.
Глава четырнадцатая
Нужно заметить
Конюшни были полны шума. Перья шуршали друг о друга, щелкали острые клювы, словно ударялись друг о друга лакированные бруски дерева. Хранители, тощие мужчины в красной одежде и высоких сапогах, усердно трудились. Они были в командах по двое, один толкал тачку, другой выбирал куски красных мышц и распиленной белой кости и бросал с опытным кряхтением в загоны.
Грифоны все же были хищниками.
Эмма не шевелилась, сжимая кулаки. Запах — сырое мясо и жар зверей — обжигал ее горло, и грифоны вытягивали шеи и смотрели на нее, поворачивая головы, как птицы. Один зло зашипел, шевеля когтями, дерево трещало.
— Лучше подождите снаружи, мэм, — главный хранитель, слишком юный для этого места и со шрамом на запястье, покачал головой. Бусины в его волосах постукивали, как клювы зверей. — Капризные они сегодня. И магия.
— Останьтесь, прима, — Микал стоял перед ней, не казался маленьким, но выглядел хрупким рядом с перьями и глазами с золотой каймой. — Все хорошо.
«Нет. Грифоны не забывают».
— Волш-ш-шебница, — шипящие звуки были полны холода и гнева. — Говорящ-щ-щая со с-с-смертью, — черный грифон был чуть меньше товарищей, но его явно назначили общаться с ними. Он щелкнул клювом дважды. Как они говорили на языке людей без губ, чтобы создавать согласные, никто не знал, ни магия, ни Наука не смогли разгадать эту загадку. Может, помогло бы вскрытие, но труп грифона найти было невозможно.
Их племя съедало своих мертвых. Остаться не съеденным — было самой страшной судьбой для них, и Эмма Бэннон заставила одного из них так пострадать.
«Выбора не было», — но грифоны это не понимали. Или не хотели. И из всего мяса эти звери предпочитали сильнее всего пропитанное магией.
— Говори со мной, крылатый, — сказал Микал довольно приятно. Его спина была напряжена под оливковым бархатом, его ноги стояли точно, вес был сбалансирован, руки были расслаблены. — Моя прима выше тебя.
По ним прошла рябь, блестящие мускулистые бока напряглись. Эмма сжала челюсти, глядя на спину Микала.
Ходить в конюшни было неприятно. Даже запах существ был опасен, создавал странную вялость, что мешала любому с эфирным талантом соображать. Эффект на тех, кто был без силы, и других зверей не был таким сильным, но все равно помогал диким грифонам не голодать. Они были союзниками Британии, тянули ее колесницу, но были и хитрыми и опасными. Лучше символа империи, чем правящий дух с этими зверями, не найти.
Черный грифон приблизился. Он доел, язык цвета индиго скользнул, шурша, по клюву. Следы кровь были на его гордой морде, золото его глаз сияло. Черный зрачок был с маленьким отражением. Из-за плеча отражения выглядывала волшебница с белым лицом, ее волосы были уложены, янтарь на горле мягко сиял, пока она готовила себя.
— Зачем ты здес-с-сь, нагат? Мы голодны, это добыча.
— Она — моя прима, вы не попробуете ее плоть. Я требую двух твоих собратьев быстро лететь на закате, крылатый.
Резкое движение прошло по загонам и насестам. Если они нападут вместе, даже Микал, наверное, их не сдержит. Эмма подумывала, когда отправилась в Коллегию утром предать Эли Бессмертному огню, зайти в бараки и выбрать шесть Щитов.
Но она этого не сделала.
«Трент. Джордейн. Гарри. Намал», — все убиты Кроуфордом. Ее ошибки, и те, кто рисковал жизнями за нее, поплатились. Теперь она добавила еще один пункт в список, да?
Эли.
Британия ощущала боль, когда погибали ее верные слуги? Или ей служило уже так много, что она не обращала внимания, видела в них пешек, которые можно терять, а замки забирать…
…даже королев можно было менять.
«Опасная мысль».
— Мы ее не понес-с-сем, — сказал другой грифон, коричневый в яблоки, его взгляд был полон ненависти. Его когти сжимали верх двери загона, два хранителя отшатнулись, один сжимал в руках кусок мяса.
Микал не двигался, но появилось новое напряжение в воздухе.
— Вы понесете, кого я прикажу. Y béo Dægscield.
Древние слова прозвучали, как колокол. Грифоны застыли.
«Я — Щит».
Их связь с Британией была древней, да. Но их связь с братством, защищавшим работников чудес, была еще старее, была от других берегов с бродячими фокусниками. Мордред Черный дал укрытие тому братству на острове. Мордред якобы происходил от рода левой руки Артура, никто не знал, правда ли это, но никто и не спорил. Коллегия тогда недавно появилась над Лондинием, поражала людей во время Мордреда черным камнем с алыми символами. Говорили, что Коллегия оторвалась от горы, подернутой туманом. На вершине якобы была другая школа, где было тринадцать студентов, а осталось двенадцать, и последний — то ли самый лучший, то ли худший, в зависимости от легенды — был забран как дань.