«И так может быть. Особенно если Британия назначила другого волшебника следить за мной. И сцена в зале не успокоила ее», — все же Виктрис — сама Британия — не знала, что рассказали ей слова Морриса в бреду.
И две канистры так и не нашли. Эмма вздохнула, запустив пальцы в волосы, прислонившись к входной двери.
Микал повторил ее вздох, опустив плечи. Он нарушил тишину, что была между ними весь путь.
— Другой волшебник?
— Не ниже главного, — Эмма устало потерла кожу головы. Это еще сильнее спутало ее волосы, но ей было все равно.
«Клэр здесь? Должен быть, не хотелось бы искать его ночью», — даже думать, кто в ее стенах, было тратой ценной энергии.
Дом не спал, и мистер Финч спустился, черный костюм делал его худое тело еще тоньше. Его ошейник стал ярче, когда он посмотрел на нее.
— Мадам, — он не удивлялся ее растрепанному виду, конечно, он был флегматичен и привык видеть ее разные облики на службе Британии. — Мистер Клэр ушел с… его гостем. Мне попросить мадам Нойон…? — он вскинул брови, лицо было как у мертвеца.
Голод оставлял след на человеке, и Финч не давал ему пропасть. Или не знал, как это убрать. Как и его госпожа, хоть она старалась спрятать своих демонов, настоящих и вымышленных.
«У Клэра был гость?» — ей нужно было разобраться со слугами как прима.
— Да, прошу. Я хотела бы горячую ванну. И буди кухню, Микалу нужно поесть.
«Кого он привел в дом? Не Зигмунда, тот в безопасности».
— Я никуда не выйду ночью, Финч, если не будет экстренной ситуации. И даже тогда я не уверена, что выйду.
«Клэру лучше не быть в опасности. Я буду раздосадована им и Людо в придачу».
— Хорошо мэм. Сэр, — он поклонился ей, отметил Микала и пропал в коридоре, пошел к кухне. Будить дом в такое время было неприятно, но что слугам? Ее слуги получали хорошее обращение и жалование.
— Королева вами недовольна?
Как Микал мог звучать так бесстрастно?
— Думаю, ее ум обжег ей пальцы, Щит. Но она обвинит меня.
«Или она знает, что сделало безумие Морриса? Может, стоило объяснить», — она вздохнула.
— Иди. Я буду в порядке.
Он кивнул. В полумраке прихожей, где не горел свет, а ей не хотелось делать воздух ярче, тратя энергию, его желтые глаза сами горели.
— Эмма.
«Не сейчас, прошу».
— Что? — она звучала невежливо и сварливо.
«Но с ним хотя бы не нужно это скрывать».
— Я лишь наполовину… то, что ты подозреваешь. И половина другая. А целое…
— Микал…
«Проклятие, я не хочу знать!».
Он посмел перебить ее.
— А целое, прима, слушается вас. Конечно, — он повернулся и пошел за Финчем, колокольчик звякнул в глубинах комнат слуг, шуршала ткань. Вот-вот Северина и другие служанки придут и поведут Эмму в горячую ванну, она перекусит и с облегчением ляжет спать.
Но это беспокоило ее. Виктрис знала, что может это «оружие»? Еще и канистры, хотя их можно было найти и разобраться с ними. И куда делся Клэр?
— Мадам! — Северина в кружевном чепце и с тенями под черными глазами. Она заламывала пухлые руки. Темная прядь волос с сединой выбилась из-под чепца, и она поспешила по лестнице. Кэтрин и Изобель следовали за ней, Изобель зевала, кудри Кэтрин были спутаны. У всех были серебряные ошейники, что были ухожены и слабо сияли. — Вы вернулись! И так устали. Идемте, мы о вас позаботимся.
— Добрый вечер, — ее плечи впервые опустились, напряжение ослабло. — Надеюсь на это, Северина. Я нуждаюсь в этом. Ванная и немного шоколада.
«И прочитать полстраницы чувственного романа, а потом я усну».
Это была самая приятная мысль за последние пару дней. Позже, конечно, она будет ругать себя за то, что не пошла за ментатом. Но этой ночью Эмма Бэннон на пару часов оставила службу… и была довольна.
Глава двадцать пятая
Конгресс войны
Следующее утро началось неудачно.
— Что тут происходит? — рявкнула мисс Бэннон, на миг забыв сдержанный тон.
Клэр моргнул. Он опустил голову на стол на миг, чтобы отдохнуть. Боль в спине и шее, засохшие глаза говорили ему, что он уснул, и крепко.
Валентинелли, чья койка была у двери кабинета, робко убрал нож в рукав, зевнул и потянулся. Его ладонь чуть не коснулась юбки волшебницы, но она отдернула траурный шелк от его пальцев. Она выглядела аккуратно, хоть было утро, и ее украшения — бронза на тонком горле, кольца из золота на каждом пальце и серьги-кинжалы — звенели и трещали от золотых символов. Ее ручки были полны газет, свежие чернила на них пробивали запах экспериментов.