– Слушай план работ для опричников. – Я достал из принесенной сумки большой блокнот, открыл его и приготовился писать приказы. – Итак, во-первых…
***
Раннее утро…
Провозившись на мануфактуре до самого утра, мы ехали обратно. Предприятие ничего так… Если бы не было подпольным, то можно сказать образцовый заводик. Больше сотни рабочих, полторы тонны сырья на переработку, тридцать литров готовой настойки, оборудование качественное. Единственный минус – это рабское положение работников и антисанитария, хотя какая санитария в предприятии, где варят дурь. Большую часть варщиков отпустим, как только проведем разъяснительную работу о вреде нелегальной работы, задержали только десяток лиц, числящихся приближенными организатору мануфактуры. Перед нашим отъездом с острога, вместе с паробусами для задержанных приехал посыльный от младшего Земляникина и передал нам радостную весть. Всем участникам ночного мероприятия наш начальник объявил отгул на сегодняшний день.
Водитель, изредка зевая, вел экипаж. Сотник Петров дремал на заднем диванчике, а я сидел на боковом диване, выглядывая в открытое окошко. Проезжая мимо пруда на въезде в город, я спросил у Мартына:
– Слушай, а в этом пруду народ купается? – Как помню, в Энске в этом пруду каждый год запрещают купаться из-за загрязнения воды, но всё равно каждый год множество людей купаются в нём, развешивая при этом на запрещающие таблички одежду.
– В Утином что ли? Конечно, нет! Он же грязный, – удивился Мартын, моему, как ему казалось, нелепому вопросу.
– Логично…
Дальше мы ехали молча. Въехав в город, основная часть кортеж проследовал в сторону приказа тайных дел, а наш экипаж свернул на одну из улиц. Водитель заглянул из кабины в салон:
– Максим Эдуардович, приехали, как и просили.
Меня высадили возле дома, где жила семья Смолиных, я решил проводить Любовь на работу и попутно рассказать ей про найденного муженька. На часах было примерно семь утра, присел на лавочку и накрылся каской, чтоб немножко вздремнуть. Через некоторое время сквозь полу сомкнутые веки, я увидел сослуживца Смолиной – Александра. Он прохаживался около подъезда, то и дело, поглядывая на старые часы с цепочкой. Меня он, видимо не замечает, или, по крайней мере, делает вид.
Я встал с лавочки, потянулся и подошёл к молодому человеку:
– Александр, доброе утро!
Он испуганно обернулся:
– Ваше Благородие, извините, не заметил вас. – При этом он недобро посмотрел на меня, точнее на мою каску и кобуру с револьвером.
Служебное оружие и так мне положено, а каска сегодня у меня вместо головного убора. Просто шапку я ещё вчера забыл в кабинете.
– Александр, по какому поводу вы находитесь в столь ранний час в этом месте? – спросил я.
– То же я спросил бы и у вас, – дерзко ответил он.
Похоже, у местных привычка отвечать вопросом на вопрос. Неожиданный напор, обычно местное население не очень стремиться вступать в конфронтацию с силовиками.
– Молодой человек, я по роду своей службы могу находиться в любой точке города в любое время суток. Поэтому предъявите документы, гражданин!
Александр передал мне свой паспорт, остановившись при этом в полуметре от меня.
– Так… Александр Фёдорович Суходрев… 1831 года рождения… – Плохо, что в местных паспортах нет фотографий или чего-то подобного. – Запрещённые предметы есть? Оружие, боеприпасы, дурманы?
– Нет, ничего такого нет. Господин, почему вы меня оскорбляете своими подозрениями? Я честный человек! – Суходрев навис надо мной, из-за того, что он на голову выше меня, стало немного неуютно. – Если вы таким образом хотите избавиться от меня, чтобы я не мешал вам ухаживать за Любовью, то я буду сопротивляться!
– Всё?
– Нет! Я уже почти год пытаюсь ухаживать за Любовью! А тут появляется какой-то мужик и всё мне ломает!
– Гражданин успокойтесь! Ведите себя прилично. – Я почувствовал в себе огонь, охранное серебряное колечко покрылось многочисленными трещинами. Неожиданно для себя я схватил Суходрева за грудки и приблизившись прошептал в его лицо: – Если она выбрала вместо тебя меня, то это твои проблемы, а никак не мои.
– Почему вы ко мне обращаетесь на "ты" и хватаете меня своими руками? – он отпрянул от меня. – Я потомственный дворянин! Ваше поведение оскорбляет меня!
– Ха! Меня, как представителя власти, ваши намеки то же обижают.
– Ладно. Я вам всё выскажу вечером! – Молодой человек гордо поднял голову и пошёл в арку, ведущую на улицу.
Где-то в половину девятого из подъезда вышла Смолина, сегодня она надела уже более веселое желтое платье. Как только она появилась в дверном проёме, я встал с лавки, снял каску, повесил её на пояс и подошёл к Любе: