— Да чтоб вас всех!!! — взорвался господин Томот.
И тут досталось всем.
Пфалирону за суетливость.
Полицейским чинам за нерасторопность и бесцеремонность.
Хозяйке котенка за неумение следить за доверенным ей животным.
Иван понял, что сейчас достанется и котенку.
Этого Иван просто не выдержал бы.
Но сейчас рассмеяться — испортить представление господину Томоту, а с начальником надо дружить, хоть ты и столичная штучка.
Поэтому он тихонько шепнул Мулориту, что будет ждать его в холле, выскочил в приемную, где ожидали несколько просто одетых посетителей.
Услышав звуки разноса, они съежились и вжались в жесткие спинки стульев. Секретарь господина Томота — тщедушного вида девица с пышной прической — приподнялась было на голос господина начальника, но Турин спокойно закрыл за собой тяжелую дверь.
В приемной мгновенно стало очень тихо.
— Все в порядке, господа, — сказал Иван. — Господин Томот дает распоряжения по поводу найденыша.
Девица успокоилась и уткнулась в какой-то документ.
Посетители расслабились и даже стали переговариваться шепотом, видимо, обсуждая сказанное столичным гостем.
Иван выскочил в коридор, оттуда вниз по лестнице, в холл, пробежал мимо двух скучающих постовых, которые едва успели распахнуть перед ним дверь и, наконец-то, выбрался на свежий воздух.
И только тут он от души рассмеялся!
Прошло минут пять, прежде чем Ивану удалось унять очередной приступ веселья. Он вытер с глаз набежавшие слезы. Пора было возвращаться и дальше отыгрывать роль столичной штучки.
Пфалирон терпеливо дожидался его в холле.
— Простите, господин Мулорит, — сказал Иван. — Мне, видимо, соринка в глаз попала. Не мог же я в кабинете господина начальника при рядовых сотрудниках…
Турин многозначительно замолчал.
— Конечно, конечно, — закивал головой господин Мулорит.
Никто ничего не сказал напрямую, но они друг друга прекрасно поняли.
— Ну а теперь ведите меня к телу, о, мой провожатый! — предложил Иван.
— Хм!
Пфалирон недоверчиво посмотрел на Турина, фыркнул, потом повернулся и пошел к лестнице.
Ивану ничего не оставалось, как последовать за ним.
Пока они спускались в подвал, Иван мысленно хихикал, слушая тяжкие вздохи своего спутника.
Похоже, что морги одинаковы во всех мирах, и мало кому может доставить удовольствие оказаться там после сытного обеда. За годы работы в прокуратуре Иван привык и не к таким картинам, но полицейский из тихого провинциального городка, да еще из сказочного мира, вряд ли имел российскую закалку. Впрочем, местный приют для криминальных трупов не разочаровал землянина: он мог послужить примером чистоты и порядка для многих из подобных заведений.
Хозяин этого кафельно-мраморного великолепия — худой узколицый парень с «эльфийскими» ушами — выглядел лет на двадцать. Но, наслушавшись о красоте и юности восьмидесятилетней дамочки, Иван уже не решался определять возраст местных жителей по тому, как они выглядят. Этот «эльфеныш» вполне мог разменять не одну сотню лет. Тем более, что парень оказался толковым экспертом.
— Причина смерти — колотая рана в сердце, — бодро рапортовал он. — Оружие — предположительно стилет. Длина лезвия не меньше 10 пальцев, ширина у основания — около двух. Лезвие плоское. Удар нанесен несколько наискось, со стороны грудины. Вполне вероятно, что убийца находился за спиной жертвы, левой рукой фиксировал ее левое плечо, и сразу же правой нанес удар…
Иван понимающе кивнул и наудачу спросил:
— А что по поводу магии?
— Да, да, господин Вивелли, вы обещали провести опыты, — подал голос Мулорит.
— Абсолютно ничего, — грустно ответил эльф. — Пусто. Но это не странно. Знаете ли, господин Дурин, по всему видно, что удар был нанесен профессионально. А у профессионалов могут быть маскирующие артефакты.
— Разумно, — кивнул Иван, подивившись тому, как трупорез переврал его фамилию.
«Видать, они тут думают, что когда Мулорит говорит „т“, нужно понимать „д“, — решил землянин. — Впрочем, это сейчас не важно. Дурин — так Дурин. Я еще тот дурин, сам знаю…»
— Ну, вот я и говорю, господин Дурин, удар — профессиональный, — продолжил господин Вивелли.
— Согласен, — снова кивнул Иван. — Плоское длинное лезвие… Если чуть скосить, то есть риск, что оно сломается о ребро.
— Совершенно верно! — расплылся в улыбке господин Вивелли. — Нужно ударить очень точно. Кстати, у девицы — точно такая же рана.
— У какой девицы? — недоуменно поднял брови следователь.